Я промолчала, потому что даже не знала, что можно ответить на это. Тот факт, что люди… Живые люди могут и умереть на твоих руках, посетил мою голову только сейчас. И мне стало по-настоящему страшно. Причем, страшно не за себя. А страшно, что человеческая жизнь может целиком и полностью зависеть от тебя.
— Я перестал считать после двадцати двух. Понял, что не могу больше пропускать все эти смерти через себя. Мы циничны, но только так нам удается сохранить хладнокровие в сложной ситуации. Мы должны работать. Если мы не поможем — никто не поможет.
Я только молча кивнула, решив, что цинизм — не самая большая цена, которую можно отдать в обмен на возможность спасать людям жизни.
— А почему на этот вызов отправили не кардиологическую бригаду? — задала я тот вопрос, который возник у меня, когда я услышала, что на вызове инфаркт.
— Заняты другие бригады, — пояснил Стеглов. — А мы были свободны, вот и послали нас.
На следующем вызове нас встретила подвыпившая девушка, которая сообщила, что ее муж очнулся от обморока и сейчас заперся в туалете, пригрозив, что зарежет ее.
— Дураков зови, — негромко сказал Серега Дмитрию Николаевичу и тот, достав здоровенный спутниковый телефон, стал набирать номер.
— Дураков? — переспросила я, пока жена «больного» объясняла причину вызова врачу.
— Психиатрическую бригаду, — пояснил Лебедев, а затем заговорил громче, когда ему ответили диспетчеры. — Да. Сто девятая. Психиатров и полицию, пациент агрессивен.
Удивительно, но Лебедеву и Стеглову удалось с помощью одних только уговоров заставить выйти мужчину из туалета и он, шатаясь из стороны в сторону и промокший от пота, словно мышь, дошел до кровати. А уже там, свалившись на нее, моментально отключился вновь.
— Просыпаемся! Просыпаемся! — громко воскликнул Серега, ударяя мужчину по щекам. Тот вяло, я бы даже сказала, лениво на это отреагировал, но глаза открывать не стал. Это не обморок. Мужик обдолбался! — Какие вещества принимали? Рассказываем!
В другом конце комнаты причитала жена, то и дело, срываясь на слезы. И она, судя по раздраженному лицу Лебедева, страшно мешала им.
— Димон, — негромко позвал меня химик. — Уведи ее, поговори с ней, займи чем-нибудь.
Кивнув в ответ и собрав остатки своей уверенности, я нагло взяла из рук своего преподавателя папку с бланками, а затем, подхватив под локоть женщину, увела ее на кухню. Там я начала задавать ей элементарные вопросы, просила назвать фамилию, имя, отчество ее мужа, дату рождения, номер полиса… И заняла ее ровно до того момента, как приехали те самые «дураки». Передав им вызов, мы покинули квартиру.