Африка — третья часть света (Лев Африканский) - страница 30

т. е. те, кто бежал от багдадских первосвященников. Тогда вера Мухаммеда укрепилась. Тем не менее среди берберов всегда были и существуют еще и сейчас многочисленные ереси и различные секты. Но относительно закона Мухаммеда, т. е. относительно самых важных его вопросов и различий, которые существуют между африканскими и азиатскими мусульманами, я, с божьей помощью, думаю подробно рассказать в другом труде,[109] когда будет закончен этот.

ПИСЬМЕННОСТЬ, УПОТРЕБЛЯЕМАЯ АФРИКАНЦАМИ

Арабские историки придерживаются твердого мнения, что африканцы не обладали иной письменностью, кроме латинской. Они говорят, что, когда арабы завоевали Африку, особенно же Берберию, где была и есть африканская цивилизация,[110] они нашли там только латинскую письменность. Они признают, что африканцы имеют свой собственный, отличный от других язык, но считают, что они всегда употребляют латинскую письменность, как это делают немцы в Европе. Все исторические труды об африканцах, которые есть у арабов, переведены с латинского языка. Это древние труды, некоторые из них написаны во времена ариан,[111] некоторые еще раньше. Авторы этих трудов известны, но их имена ушли из моей памяти. Я думаю, что подобные труды были очень длинны, так как их переводчики имеют обыкновение говорить: «Этот вопрос объясняется в шестидесяти книгах». Правда, арабы переводили эти труды не в том порядке, в каком их составили авторы. Они выбрали имена всех синьоров и по ним расположили и разделили времена правления этих синьоров и вождей в соответствии с периодами правления королей Персии, королей ассирийских, халдейских или Израиля. Во времена, когда в Африке правили бежавшие от багдадских первосвященников схизматики, они приказали сжечь все исторические и научные книги африканцев, так как им казалось, что эти книги являются причиной того, что африканцы пребывают в своей древней гордыне, и заставляют их восставать и отказываться от веры Мухаммеда.

Некоторые другие наши историки говорят, что африканцы имели собственную письменность, но потом, когда Берберией правили римляне, а затем в течение долгого времени ее синьорами были бежавшие из Италии христиане и затем готы, они потеряли ее, ибо подданным полагается следовать обычаям господ, если они желают быть им угодными.[112] То же самое произошло с персами, которые были под властью арабов. Они также потеряли свою письменность, и все их книги были сожжены по приказанию магометанских первосвященников. Они считали, что персы не могут быть добрыми и правоверными магометанами, пока они владеют книгами, посвященными естественным наукам, законам и вере в идолов. Сжегши книги, они, таким образом, наложили запрет на их науки. Подобным же образом поступили римляне и готы, когда, как было сказано, они управляли Берберией. Мне кажется, что достаточное доказательство этого содержится в том, что во всей Берберии, как в приморских городах, так и в расположенных в степи, — я имею в виду города, построенные в древности, — можно видеть, что все надписи на могилах или на стенах некоторых зданий написаны по-латински и никак иначе. Однако я бы не поверил, что африканцы считали ее своей собственной письменностью и использовали ее в письме. Нельзя сомневаться, что когда их враги римляне овладели этими местами, они, по обычаю победителей, и для большего унижения африканцев уничтожили все их документы и надписи, заменив их своими, чтобы вместе с достоинством африканцев уничтожить всякое воспоминание об их прошлом и сохранить одно лишь воспоминание о римском народе. То же самое хотели сделать готы с римскими постройками, арабы — с персидскими, а в настоящее время обычно делают турки в местах, которые они захватили у христиан, разрушая не только прекрасные памятники прошлого и свидетельствующие о величии документы, но даже изображения святых, мужчин и женщин в церквах, которые они там находили. Да и в наше время разве нельзя видеть в самом Риме, как иногда какой-нибудь папа с огромнейшими расходами начинал строить прекрасное и превосходное здание и оставлял его незавершенным из-за смерти. Преемник же либо приказывал разрушить его