Большая часть этих людей не являются ни мусульманами, ни иудеями. В Христа они верят еще меньше. Они не имеют никакой веры и живут не то что без религии, но даже безо всякой тени религии. Они не творят молитв, не имеют церквей, а живут, как животные. Если же среди них и встретится кто-нибудь, кто чувствует хоть немного аромат благочестия, то, не имея ни законов, ни священников, никаких уставов, он вынужден жить так, как и все остальные.
Нумидийцы далеки от познания сути вещей и незнакомы с образом и порядками естественной жизни. Они предают, убивают и воруют безо всякого уважения и размышления. >IVа Они люди подлые и, приходя в Берберию, занимаются самыми презренными занятиями: среди них есть смотрители уборных, повара и посудомои на кухнях, слуги при конюшнях. В общем за деньги они выполнят любое грязное дело.>IVа <...>
Жители земли черных — люди исключительно грубые, не имеют ни рассудка, ни сметливости, ни умения. У них нет никаких познаний о чем бы то ни было. Они живут так же, как животные, без правил и закона. Среди них много публичных женщин и, следовательно, рогоносцев, за исключением некоторых людей, живущих в больших городах. Последние имеют немного более человеческого чувства.
Мне ясно, что для меня самого постыдно признавать и раскрывать порочные качества африканцев, так как Африка была моей землей-кормилицей, где я вырос и где провел большую и лучшую часть моих лет. Но меня оправдывает перед всеми долг историка, который обязан говорить без стеснения истину о вещах, а не угождать ничьим желаниям. По этой причине, никоим образом не желая отдаляться от истины, я должен был описать то, что я описал, и оставить в стороне словесные украшения и ухищрения. В свою защиту я хочу привести короткий рассказ, дабы он был достаточным примером для благородных душ и доблестных людей, которые удостоят этот мой длинный труд прочтением.
Рассказывают, что в моей стране был один юноша низкого происхождения, который вел лукавую и скверную жизнь. За одну мелкую кражу он был схвачен и приговорен к порке. Когда пришел день, в который он должен был быть подвергнут порке, он был передан в руки исполнителей правосудия и узнал, что палач был его другом. Тогда он наверняка решил, что палач окажет ему снисхождение, какого обычно не оказывал другим. Палач же, напротив, начав порку, первый удар дал очень жестокий и жгучий. Растерявшийся бедняга громко закричал: «Брат! Ведь я твой друг, а ты обходишься со мной дурно!» Тогда палач, нанося второй, еще более сильный удар, ответил: «Приятель! Мне нужно выполнять мою обязанность так, как ее и надлежит выполнять, а для дружбы здесь не место!» И он продолжал наносить один за другим удары, столько, сколько их было определено судьей.