Из книг Равена знала, что такие приюты строились длинными бараками, которые примыкали друг к другу торцами и создавали прямоугольное или квадратное замкнутое пространство с просторным двором в центре, где монахи затягивали очищающие душу песнопения или тренировались в сражении на мечах, ведь владение мечом позволяло им защищать свой приют от грабителей. В таких приютах единственные ворота всегда смотрели на восток, чтобы привратники, сторожащие ворота ночью, заставали восход солнца, когда оно появляется над горизонтом, и воспевали благодарственные песни за наступление нового дня.
Равена не знала, куда исчезли монахи, которые жили в этом приюте раньше. Проводя дни в одиночестве и не имея возможности чем-то себя занять, она размышляла об их судьбе. Возможно, они подверглись нападению грабителей и были убиты все до единого. Или сюда давно не приходили молодые отшельники, а старики дожили до глубокой старости и умерли своей смертью. А еще Равена однажды слышала историю о монахе, который сошел с ума и отравил своих собратьев в приюте, где обитал, – сто монахов было найдено мертвыми в своих комнатах. Эту историю передавали из уст в уста, одно время она бродила по Бриесту. Может быть, это была чья-то выдумка, а может, речь шла об этом самом приюте. В любом случае, благодаря этому Равене сейчас было чем занять свои мысли в бесплодном ожидании.
Около полудня тень заслонила окно в двери, скрипнули дверные петли – и на пороге появился Ран-Ги. Подойдя ближе, он остановился на почтительном расстоянии от Равены. Какое-то время канрийский маг молчал, его цепкий взгляд внимательно изучал пленницу, как будто в попытке понять, сколько она еще протянет, лишенная пищи. После чего Ран-Ги сказал:
- С тех пор как мы отправили послание дракону с требованием раскрыть неизвестные нам секреты драконьей магии взамен на ваше возвращение, прошло пять дней, мин-са.
Равена выдохнула, прикрыв глаза. Во рту пересохло – воды ей тоже почти не давали. Раз в день несколько глотков, чтобы не умерла от жажды.
- Я предупреждала вас, – произнесла она; ее собственный голос показался ей надломленным и безжизненным – это был голос человека, ослабленного и изможденного. – Амир не из тех, кого можно заставить что-то делать угрозой. Он всегда поступает только так, как сам считает нужным.
Раг-Ги помолчал.
- Вы удивили меня, мин-са, и продолжаете удивлять, - наконец со сдержанным восхищением в голосе произнес он. – Не думал, что в вашем хрупком теле скрывается такая сильная воля. Стоит ли этот дракон таких мучений?