Помню наше первое занятие с психологом. Она посадила нас на ковер, в кружок. Каждый что то говорил о себе; имя, и что-то о себе, кратко. Называл то, что хотел бы исправить. Мне запомнилось, что сказал ты: «Ну, не очень общительный,такой…» Затем мы кидали друг другу мячик,и называли имя (а не фамилию!) того, кому бросали. Это было трудно, непривычно. Я бросила мяч тебе, потому, что запомнила твое имя.
За круглым столом мы сели рядом. Случайно. Слева от меня была моя подружка; а справа – ты. Первый раз мы разговорились на географии, - кажется, я делилась с тобой фломастерами для контурных карт. Затем уточняли друг у друга домашнее задание; звонили друг другу. Мне хотелось разговорить тебя; помочь. Ты вовсе не нравился мне в кақом-то другом смысле.
Тот, в кого я тогда влюбилась, учился в параллельном, «Б» классе. При встрече с ним у меня лицо наливалось пунцовой краской, а язык прилипал к гортани; я даже поздороваться не могла нормально. А ты был просто другом, и протеже. Со мной всегда так: сама ужасно стеснительная, - я становилась храброй, и хотела помочь тому , если видела, что кто-то стесняется еще сильнее. С тобой я смеялась и болтала. А ты тогда еще не мог общаться ни с кем, кроме меня. Ты привык ко мне. Возможно, я уже тогда тебе нравилась, я не знаю. Мне же ты казался мальчиком-зайчиком из «Ну, погоди!». Маленьким (хотя ты был выше меня), хорошеньким; с большими испуганными глазами. Очень правильным. Электроника напоминал. Ну какие тут эмоции? Школьный друг,и все.
Мы не виделись целое лето. И вновь собрались первого сентября; уже в выпускном классе. И тут я услышала перешептывание девчонок: «А ты видела Кирилла?!» Я недоумевала, - в чем дело. А затем… ахнула. Ты шёл к нам. Ты вдруг oказался гораздо выше других, - в тoм числе и того, в кого я была влюблена. Раздавшийся в плечах, уверенный в себе и ослепительный! Неизменным осталось одно: пройдя сквозь восторженные взгляды и вздохи, не замечая их, ты шёл, – улыбаясь, - ко мне! И продолжал не замечать ничьих улыбок, восторгов и намеков. Ты по–прежнему ходил следом за мной. Ты обрел уверенность в себе,и общался теперь со всеми; но дружил только со мной. А я несколько оробела. Мне завидовали: честные в глаза говорили: «Повезло, какого парня отхватила!»; другие втихаря строили тебе глазки, и говорили обо мне гадости за спиной. Однажды я обнаружила, что все наши ребята внезапно стали смотреть на меня с неприязнью, перестали здороваться. Позже, через пару лет, одноклассница рассказала мне, – что именно навыдумывала про меня моя «лучшая подружка», возжелавшая, чтобы все; и ты тоже! – смотрели с восторгом лишь на нее. Не толькo, с кем я якобы гуляла (со взрослыми иностранцами, которые на самом деле были друзьями моих родных, а вовсе не моими поклонниками; даже думать смешно!), но ещё – что я сказала: «Наши-то парни – полный отстой!»; или что-то в этом роде.