- А я не уверен, что дело в интересе, - елейно пропел вредный Зайчик, - камера засняла вас ночью, во всех ракурсах. Рядом с пострадавшей Ариной, кстати. Готовы написать чистосердечное?
Ребята аж в лице переменились. Девушка вздрогнула, а вот Ник сумел сохранить лицо.
- Врёте, Алексей Петрович. Не могли мы попасть на камеры, - фыркнул он с печатью величайшей скуки на лице. Мол, кто поведётся на такую жалкую провокацию?..
- И почему же? - Зайчик, однако, уходить от темы не спешил. Я посмотрела на него с ноткой изумления. Для подобных обвинений нужны сильные доказательства!
- А вы типа не в курсе!
- В курсе, - кивнул Зайцев: - Сын хозяина отеля прекрасно осведомлён о камерах. Но попался не ты, а твоя подружка. У её нужных данных нет. И судя по записи, тебя рядом с ней не было. Так чем вам насолила Арина?..
- Мы с ней даже не знакомы! - нервно выпалила девушка. Пожалуй, слишком нервно. Но Ник соорентировался мгновенно, схватив подружку за руку.
- Вот именно! Без улик вы ничего не докажете, Алексей Петрович! А телефон нашего адвоката есть у отца! Чао!
Запрыгнув на велосипеды, они умчались от нас со скоростью света.
- Неужели они и вправду замешаны? - я удивлённо поглядела вслед парочке и повернулась к Зайчику. Несмотря на тон разговора, он казался довольным.
- Пока не знаю, - лаконично отозвался Лёша, - но какая-то история определённо была. Не зря же они перепугались.
Осмотр у врачей занял полдня. Мне пришлось бегать из одного кабинета в другой и по часу сидеть в коридоре. Гостей отеля, естественно, принимали вперёд какой-то горничной. Под конец я уже не краснела и не смущалась, когда в очередной раз рассказывала свою историю. Видимо, до Зайчика никого из "покупателей" не заботило состояние горничной. Хотя наверное, я была первой, кого взяли практически с улицы.
В ответ мне летели понимающие кивки - в конце концов, у богатых свои причуды.
Дольше всех я пробыла у психотерапевта. Мы долго говорили, проходили странные, иногда даже пугающие тесты, медитировали... в общем, развлекали меня по полной программе. Я старалась быть искренней, но умолчала и про человека на джипе, и про свои видения. Это лежало на полке того личного, о котором я не хотела говорить. Особенно постороннему человеку.
Больше всего меня распрашивали о попытке самоубийства. Что сподвигло, какой эмоциональный настрой был, нет ли желания повторить... Если бы я помнила! Но дотошный доктор лез и лез в душу, оставляя привкус крови и горечи на губах. Он словно задался целью залезть ко мне под кожу. Увы, я была уже не той, что жала педаль газа. Не той, что видела полёт на свинцовой удушающей бездной. Наверно, в тот миг я увидела ад и больше никогда не желала увидеть его вновь. Поэтому на вопросы врача отвечала кратко: "Да, нет, не знаю". Хватит с меня целителей людских душ.