— Меня? — удивляюсь я.
— Да. Тебя. Ты выглядишь так, что… Страшный в общем.
— Ну, — усмехаюсь я, — Красавцем не уродился, это да.
— Да нет, Давид! — горячо восклицает она. — Внешне ты мне нравишься! В смысле, как мужчина! Я не то имела в виду. Просто ты… От тебя исходила волна такая… Не знаю, как сказать. Жёсткий ты очень. Угрюмый. И был холодным таким… И держался так… Не знаю, как объяснить. Я думала, что мне жопа, когда Антон меня тебе отдал. Так боялась… Не передать. А когда ты меня сюда повёз, я уже с жизнью попрощалась. А потом Инну увидела. Решила, что ты и она — семейная пара. Что ты меня для ваших утех привёз. А потом, когда узнала, что она твоя сестра и ты сказал, что тебе от меня нужно — я вообще растерялась. Не знала, что и думать. А потом…
Она снова умолкает.
— Что?
— А потом я поняла, что внешность обманчива. Точнее, уже не первый раз в этом убедилась. Ты говоришь — не можешь меня сейчас отпустить. Да я впервые за долгое время чувствую себя в безопасности. И я тебе не передам, как это много… И что это для меня значит… Просто не объясню.
У Давида много замечательных качеств. И одно из них — умение слушать. Причём так, что при всей этой грязи в моих рассказах, не возникает чувство стыда. Зато есть чувство, что меня понимают. Что я не грязь. Хотя с головой в ней вымазалась.
Когда я заканчиваю свой рассказ, он не торопится говорить. Обдумывает что-то.
Мы молча пьём чай.
— Я повторюсь, — наконец произносит он, задумчиво глядя в сторону, туда, где с края беседки падают на бортик капли воды. — Мне некомфортна твоя роль здесь. Я не хочу, чтобы ты была моей пленницей. Не хочу больше ограничивать твою свободу. Я рассказал тебе о важности проекта. Ты знаешь о том, что вложены и привлечены большие деньги. Но. Если ты захочешь сегодня уехать — я тебя отпущу.
Звучит страшно. Совсем недавно я об этом мечтала. Но теперь… Теперь мне страшно даже просто от этих слов. Впечатление, будто от меня отказывается родной человек. Глупо, нелепо, но чувствую я себя именно так.
— Я не хочу уезжать, — тихо говорю я.
Смотрю на стол. В глаза Давиду не могу.
— Не прогоняй меня, пожалуйста… — ещё тише добавляю я.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не расплакаться.
— Ты чего? — в голосе Давида звучит изумление, и я невольно поднимаю глаза.
Он смотрит на меня с нежностью. И такой взгляд этого сурового человека стоит многого…
— Я тебя вовсе не гоню. Более того. Ты может чего не поняла, но ты очень нужна мне.
— Для работы?
— Да, — говорит он. — Для работы.
— Я согласна работать дальше. И хочу этого.