Я перехватила поудобней медиатор и прикоснулась им к струнам. Мягкое частое тремоло разлило в пространстве звуки тональности Лунный Аметист. Мелодия широко известного, невероятно волшебного народного танца Залдана дуновением легкого ветерка теплой летней ночи коснулась кожи. Эта мелодия для меня была особенной. Она не просто давала возможность верить в сказку, она сама была сказочной историей. Историей, которую девушки могут рассказать движением, взглядом, дыханием… Главный смысл танца — вовсе не в том, чтобы завладеть безраздельным вниманием мужчины, нет. По крайней мере, для меня. Главным всегда было и есть движение, полное грации и свободы, открывающее всю суть танцующей. Самовыражение. Этот танец девушки исполняют не для мужчин, они раскрывают свою душу луне, звездам, ветру… И счастлив, тот мужчина, которому довелось увидеть свою возлюбленную, исполняющей полнолунный танец, такой, какова она есть.
С каждым новым, но таким знакомым звуком напряжение отступало, оставляя вместо себя спокойную безмятежность. Я вкладывала в мелодию всё то облегчение, которое испытывала от перемены настроения в музыке. И если Грейнн Бойл прочувствует хотя бы десятую долю моих эмоций, играть с ним в ансамбле станет во столько же раз легче.
Два повтора основной темы — и мелодия затихает, словно уносится вдаль ласковым ветром летней ночи. Я опустила руку с медиатором и облегченно выдохнула, после чего посмотрела на партнера. Его лицо было таким же непроницаемым, с налетом пренебрежения, как и всегда.
— Начнем со второй части, — произнес он голосом, в котором мне почудилась призрачный оттенок натуги.
Я кивнула. Ауфтакт — и через секунду наш дуэт снова разгоняет тишину звуками верных инструментов. С первой же ноты, которая будто полоснула по только отдохнувшей коже ощущением пореза, я поняла, что идея с умиротворяющей мелодией не увенчалась успехом. Не знаю, что заставило меня продержаться целых десять тактов, удивление или непонимание, но по их прошествии, я попросту выронила медиатор из дрожащих рук, вскочила со стула и выбежала из кабинета.
Первые несколько секунд мысль в голове была только одна: уйти подальше, чтобы не слышать и не видеть. Но с каждым шагом и мгновением тишины, бальзамом обволакивающей мои уши, со дна души поднимались другие чувства. Нет! Я не могу и не хочу терпеть это! Я не знаю, что нужно чувствовать, чтобы мелодия сердца трепала нервные окончания слышащего, как собака жгут, которым ее регулярно бьют! Злость, непонимание и неприятие сложившейся ситуации уже через минуту клокотали и бурлили во мне, как вода, кипящая в котле. Остановившись, я сжала руки в кулаки и только тогда почувствовала, что в левой по-прежнему держу мандолину. Улыбнувшись ей, давнишней подруге, я нахмурилась и решительно устремилась к тому единственному, кому могла рассказать все без обиняков.