Грейнн Бойл какое-то недолгое время наблюдал за моими действиями, а потом еле слышно фыркнул, подошел к своему пюпитру и тоже пролистал уже расставленные нотные листы.
Первой, как всегда, в очереди стояла ария Зиггерда. Молодой человек движением смычка дал ауфтакт. Темп и оттенки были прописаны в нотах и давно разучены. Для разговоров причин не было, как я думала, по крайней мере, первые тридцать секунд. А потом началась моя обыкновенная пытка: его музыка кусалась, кололась, проникала под кожу прикосновениями осиных жал.
С каждой сыгранной нотой становилось все сложней, а сегодня особенно. Эффект неожиданности сделал свое дело — самоконтроль Грейнна Бойла дал трещину, сквозь которую вибрациями музыки его скрипки сочилась внутренняя мелодия скрипача.
Эмоциональный разлад в исполнении был бы слышен даже абсолютно немузыкальному человеку. Это был даже не разлад. Грейнн играл с каждой нотой все злее, а я закрывалась, как могла, выстраивала блоки и стены между нами, чтобы хотя бы не фальшивить.
Когда ария была сыграна, благословенная тишина бальзамом растеклась по моей изможденной коже. Я ощущала почти физическое истощение, даже пальцы подрагивали. Какое-то время пространство кабинета заполнял только звук дыхания двух недовольно сопящих олламов, а потом вдруг раздался голос моего партнера:
— Тебе-то самой нравится, как это все… звучит? — задумчиво произнес он приятным баритоном.
Я вздохнула и призналась в очевидном:
— Нет.
— И что будем с этим делать? — спокойно, впрочем, как всегда, спросил Грейнн.
— Я не знаю, — после секундной заминки ответила я.
Молодой мужчина испытывающе посмотрел на меня и уточнил:
— Что, совсем никаких идей?
По его взгляду было заметно, что заминка не прошла мимо его внимания, поэтому, вздохнув, я произнесла:
— Возможно, нам стоит настроиться на… — я снова запнулась, подбирая нужное слово, — умиротворенный лад. Может быть, тогда ансамбль не будет звучать так…
— Отвратительно — закончил за меня старшекурсник.
Мне оставалось только кивнуть. Мы и правда звучали отвратительно, смысла отнекиваться не было.
— Значит, умиротворенный лад, — Грейнн Бойл снова окинул меня задумчивым взглядом и задал следующий вопрос. — Как предлагаешь настраиваться?
И в этот момент меня настиг ступор. Мне предложить было нечего: откуда я могла знать, что и как его умиротворяет?
Увидев мое замешательство, молодой мужчина понятливо хмыкнул и произнес:
— Могу сыграть, что-нибудь спокойно-расслабляющее.
От этого предложения я вздрогнула и немедленно ответила:
— Давай лучше я.
Грейнн безразлично пожал плечами и кивнул в знак согласия.