Новые проделки Эмиля из Лённеберги (Линдгрен) - страница 11
– Мюлинг! – заорала Лина. – Мюлинг на трубе!
В Смоланде мюлингами называли привидения в обличье маленьких детей, и в старые времена их все очень боялись. Лина, верно, тоже наслушалась от Крёсы-Майи жутких историй про страшных мюлингов, которые могут привидеться людям, и поэтому так испуганно закричала, увидев на трубе одного из этих маленьких страшилищ с чёрным-пречёрным лицом.
Альфред же, взглянув на мюлинга, только рассмеялся.
– Этого маленького мюлинга я знаю, – сказал он. – Давай-ка спускайся вниз, Эмиль!
Выпрямившись во весь рост, в почерневшей от сажи рубашонке, Эмиль стоял на крыше, решительный, как полководец. Подняв к небу свой чёрный от сажи кулачок, он заорал так, что слова его разнеслись по всей Лённеберге:
– Сегодня вечером столярка будет разрушена, и я никогда больше не стану здесь сидеть!
Альфред подошёл к стенке столярной и встал, раскинув руки, как раз под трубой, откуда вылез Эмиль.
– Прыгай, Эмиль! – пригласил он.
И Эмиль прыгнул. Прямо в объятия Альфреда. И они пошли вдвоём на озеро – купаться. Эмилю это было просто необходимо.
– В жизни не видала такого мальчишки! – сказала злющая-презлющая Лина, устраиваясь спать на своём диване.
Эмиль и Альфред купались в чёрной воде хуторского озера среди белых водяных лилий, а в небе висел красный, как фонарь, июльский месяц и светил им.
– Здорово, что мы вдвоём – только мы с тобой! Ты и я, Альфред, – сказал Эмиль.
– Да, только мы с тобой! Ты и я, Эмиль, – подтвердил Альфред.
Наискосок через озеро пролегла широкая лунная дорожка, а берега окутала чёрная мгла. Наступила ночь, и вместе с ней пришёл конец и дню двадцать восьмого июля.
Но последовали новые дни, и что ни день – новые проделки Эмиля. Его мама столько писала в синюю тетрадь, что у неё даже рука заболела, и в конце концов тетрадь была исписана вдоль и поперёк.
– Мне нужна новая тетрадь, – сказала мама Эмиля. – Скоро в Виммербю ярмарка, и раз я всё равно поеду в город, воспользуюсь случаем и куплю тетрадь.
Так она и сделала. И очень кстати! А то как бы она описала все проделки Эмиля в день ярмарки!
Памаги мне Бог с этим рибёнком, –
писала она. –
Он пайдёт далеко, если доживёт до тех пор, когда павзраслеет. Правда, отец его в это ни верит.
Но папа Эмиля ошибся, а мама оказалась права. Эмиль, конечно, мало-помалу повзрослел, а потом стал председателем муниципалитета и самым славным парнем во всей Лённеберге.
Но теперь расскажем по порядку о том, что случилось однажды на ярмарке в Виммербю, когда Эмиль был ещё маленький.
Каждый год в последнюю среду октября в Виммербю бывала ярмарка. И уж поверьте мне, с самого раннего утра до позднего вечера в городке не прекращалась весёлая сутолока и царило праздничное оживление. Жители Лённеберги и окрестных приходов все до одного спешили на ярмарку, кто за чем: продать быков, купить свиней, выменять лошадей, встретиться со знакомыми, присмотреть жениха, полакомиться мятными леденцами, сплясать шоттис