Новые проделки Эмиля из Лённеберги (Линдгрен) - страница 14
«Вот вечно так, – с горечью думал Эмиль. – Стоит взять отца с собой, как он сразу куда-то запропастится».
А дело было спешное. Появился какой-то дюжий верзила-барышник из Молиллы и уставился на коня Эмиля.
– Сколько хочешь за него? – спросил барышник хозяина коня, щуплого бледного крестьянина с хутора Туна.
– Триста крон, – ответил крестьянин из Туны, а у Эмиля даже похолодело в животе, когда он услыхал такую цену. Он знал, что выжать триста крон из отца не легче, чем добыть их у скалистого утёса, это уж точно.
«Надо всё-таки попытаться», – подумал Эмиль, потому что мальчишки упрямее его не было не только во всей Лённеберге, но и во всём Смоланде. И он ринулся в толпу – разыскивать отца. Он сновал туда-сюда, всё больше распаляясь и злясь. Он хватал и тянул за полы незнакомых крестьян, которые со спины походили на его отца. Но когда они оборачивались, то оказывались совсем чужими людьми – либо из Седрави, либо из Локневи. Не было только Антона Свенсона с хутора Катхульт Лённебергского прихода.
Но не подумай, что это обескуражило Эмиля! Он приметил врытый среди ярмарки невысокий флагшток, мигом вскарабкался наверх, чтобы быть на виду у всех, и закричал что было мо́чи:
– Эй, люди, знает кто-нибудь из вас меня?! Мой отец где-то потерялся!
Тут же он увидел, как внизу под ним толпа крестьян, коров и лошадей всколыхнулась, словно там прорубили просеку, по которой кто-то сломя голову нёсся прямо к флагштоку. Ясное дело, это был его отец.
Антон Свенсон стряхнул сынишку с шеста, будто спелое яблоко с дерева, и схватил за ухо.
– Ах ты, неслух! – заорал он. – Где ты пропадал? Как ни пойдёшь с тобой, вечно ты потеряешься!
Эмилю некогда было препираться с отцом.
– Идём! – сказал он. – Ты должен посмотреть коня.
Отец Эмиля и впрямь увидел коня, только тот был уже продан. Вот невезение! Эмиль с отцом подоспели как раз в ту минуту, когда барышник из Молилы раскрыл кошелёк, вытащил три сотенных и сунул их в руку крестьянину из Туны.
Эмиль разревелся.
– Конь-то смирный? – спросил барышник.
– Куда какой смирный, – ответил крестьянин из Туны. Но при этом он покосился в сторону и, казалось, думал совсем о другом.
– Я вижу, конь-то ещё не подкован, – сказал барышник, – придётся его подковать, прежде чем ехать…
Эмиль залился горючими слезами, и отцу стало жаль своего бедного мальчика.
– Не реви, Эмиль, – произнёс он и решительно тряхнул головой. – Мы с тобой купим кулёк мятных леденцов, была не была…
Он повёл Эмиля на базар, где в палатках сидели торговки карамелью, и купил ему полосатых леденцов на десять эре. Потом он встретил знакомого крестьянина из Лённеберги, разговорился с ним и забыл про Эмиля. А Эмиль, набив рот леденцами, со слезами на глазах всё ещё думал о коне. Вдруг он увидел Альфреда. На руке у него повисла Лина. У бедного Альфреда был усталый вид, да и немудрено – ведь Лина семнадцать раз провела его мимо лавки золотых дел мастера, пытаясь затащить туда, чтобы Альфред купил ей наконец обручальное кольцо.