Дева обещала, что звезда защитит ее. Защитить свою дочь — так сказала Богиня — Марии предстояло самостоятельно. Женщина покинула город. Потом на пороге монастыря Темных появилась трехмесячная девочка-подкидыш. Печать сковала таящуюся внутри младенца магию. Почти следом за ребенком в обители появилась новая монашка.
Мария переживала о родных. Спустя год она попыталась узнать, как у них дела, и выяснила, что семья считает ее погибшей. Похоронка пришла аккурат через неделю после свадьбы с Эдмундо. Он сдержал свое слово — позаботился, чтобы в армии о ней не беспокоились. Для всех она умерла. А от некроманта была надежно скрыта за меткой Девы Ночи.
Настоятельница будто постарела за время рассказа. Между бровей залегли две морщинки, отчего лицо стало выглядеть суровым. Сельмо сидел, прижатый к стулу тяжестью услышанного. Понятно было, откуда это равнодушие к дочери.
— Почему вы не подкинули Джетту к Светлым? Меня всегда интересовало, кстати, что это за имя такое? Нельзя ее было как-нибудь по-человечески назвать? Или вы были настолько разочарованы в людях?
— Я не была разочарована в людях. Монашка горько улыбнулась и продолжила, глядя куда-то в сторону: — Моим слабым местом — моментом, когда Эдмундо мог найти ребенка, — были роды и время сразу после них. Слишком сложно удержать защиту. И Дева Ночи направила меня в горы. Я шла на удачу. Поплутав несколько дней, вышла к селению троллей. К тому моменту я устала настолько, что мне было уже всё равно, что со мною сделают. Вопреки тому, что рассказывают о горных троллях, они оказались гостеприимны. Человеческую речь понимал только шаман. Он принял у меня роды, поставив «завесу», помог наложить Печать и нарек девочку Джетайргош. «Цветок гор». Я подумала, что девочке будет сложно жить с таким именем, и сократила его до «Джетты». А почему я должна была отдать дочь Светлым? — спросила настоятельница, будто не поняла.
— При ее потенциальных способностях нужно было с детства воспитывать в Джетте уважение к Закону. Представление о долге. Сейчас же это неуправляемая стихия, — возмутился Ансельмо.
Он вспомнил разговор с Темной перед выходом из гномьего подземелья. Потом представил грядущие выяснения отношений и оценил объемы потенциальных разрушений. Возвращаться не хотелось. Но есть такое слово — «надо».
На лице монашки промелькнула знакомая обаятельная улыбка. Улыбка Джетты.
— Именно таким я тебя и представляла, — произнесла Мария. — Твердый и острый, как сталь, уверенный в себе и непогрешимости собственного мнения. — Сельмо не понял, были ли ее слова комплиментом или наоборот. — А почему ты думаешь, что долг и закон удержали бы ее крепче, чем разум и здравый смысл?