Паладин опешил. Разве это не очевидно?
— Светлый никогда не поставит свои желания выше долга, — твердо ответил он.
— Какой Светлый, Ансельмо? — уточнила настоятельница. Она подалась вперед. Накрыла правой ладонью кулачок левой. Ее предплечья лежали на краю стола. — О каком Светлом ты сейчас говоришь?
— О любом.
— По-олно те, — монахиня укоризненно покачала головой, а в ее глазах мелькали искры смеха. — Когда ты в юности поставил на кон семейную реликвию, разве ты думал о долге? А когда соблазнял юную Джетту? — Мария не ждала ответа, и сразу продолжила: — Светлые — такие же люди, как и Темные. Они бывают разные: кто-то сильнее, и может противиться соблазну, кто-то нет. Да и соблазн соблазну рознь.
Паладину было нечем крыть. Разве что:
— Зато у Светлых Джетта никогда бы не стала воровкой.
— Когда я шагнула в телепорт за мужем, у меня не было с собой денег. Не знаю, на что я надеялась. Беременные женщины часто глупеют. Поэтому мне пришлось воровать по дороге. Можете считать, что яблоко от яблоньки… — монахиня подняла взгляд, в котором мелькнула насмешка.
— Вы были вынуждены! — произнес Ансельмо, и понял, что оправдывает то самое воровство, которое только что порицал.
— Да. Но небо не обрушилось на меня за мои грехи. Конечно, я никогда не мечтала, чтобы моя дочь стала воровкой. Но кем бы стала девочка-подкидыш у Светлых?
— Ее бы воспитали послушной и покладистой, — возразил дель Пьёро.
— О! Такой характер идеально бы ей помог при встрече с отцом, — губы настоятельницы скривились. — К тому же, — ты пока этого не знаешь, — дети появляются на свет не чистым листом, на который что впишешь, то и получишь. У каждого из них с рождения свой характер. Конечно, Джи можно было заставить стать послушной и покладистой путем упорных наказаний. Но разве она стала бы от этого счастливой?
— А разве она была счастливой рядом с вами? — вырвалось у Сельмо.
Он сумел удержать рвущиеся наружу слова о том, какая она ужасная мать, но Мария и так всё поняла.
— Я понимала, что многого лишаю Джетту, — ответила она, и лицо ее снова стало замкнутым, как после рассказа о знакомстве с мужем. — Но пошла на это, чтобы сохранить ей жизнь. Тебе будет сложно понять, но первые пять лет я каждый день ждала, что отец Джетты найдет меня. И у меня всегда с собой был яд, чтобы успеть его принять прежде, чем Эдмундо сумеет выпытать правду о ребенке. Я не могла позволить себе хоть чем-то выделить дочь среди других воспитанниц. Но была рядом. Помогала советом. Поддерживала. Предостерегала от ошибок. Учила быть самостоятельной, принимать решения и выживать вопреки всему.