Присев на койку, я разложил на ней бедняцкое личное имущество. Парадная форма - фуражка с черепом-кокардой, ремень с бляхой, украшенной пентаграммой, медали - за утопление спасающих, за безличное мужество, за отвагу при поджоге, за участие в малом Армагеддоне. Перелистал дембельский альбом с порнографическими рисунками и сортирными стихами. Подбросил на ладони пачку писем от возлюбленной: половина пришла из сопредельной преисподней, половина - из райской обители. К горлу подступил комок; адский пламень страстей разгорелся пуще прежнего, а червь спасения, ликуя, ввинтился в самое сердце. Позади скрипнула дверь: Аластор, ухмыляясь, стоял, привалившись к косяку, и ждал меня. Я собрался с остатками злобы и послал ему внушение, он приятно для меня удивился и отступил в тень. Я опустился на колени, обратился к западу и, глядя в пол, прочитал молитву:" Отче наш, который говорит с Сатаной, наводит ужас и ожесточает сердца. Зачем, создавши злое, ты топаешь ногами, что оно не доброе? Зачем не сделал нам поровну блага и лжи? Сам твердишь, что мы - тлен и прах, и не даешь свободы, ибо откуда она, когда злое - повсюду, а о вечно добром - одно лишь понятие? Зачем, всесильный, желая зла, творишь его чужими руками, а благо оставляешь в Себе? К чему наделил самостью, которая - ничто без Тебя и в то же время вечный, неустранимый соблазн?"
Мои помыслы распространились по всей преисподней, и тысячи бесов различного звания их подхватили, начали вторить мне, воя и сокрушаясь, но тут же и радуясь, что мучается сосед. Аластор, потирая руки, подошел ко мне и взял за локоть. Я подхватил чемодан, встал и пошел из казармы. Меня отвели в адскую бухгалтерию, где торжественно не дали суточных и сухого пайка, в чем я затейливо, в соответствии с гордыней, расписался. Потом, с напускной наглостью, я попрощался, желая всем скорейшего суда, прощения, кастрации и вознесения в увечном, урезанном варианте на Небеса. Именно такое прощание полагалось по Уставу. Мне, тоже по Уставу, отвечали, что Верховный добр, что Он не допустит страдания многих миллионов бесов и, полный любви, откажется уничтожить милый их сердцу ад. Я козырнул, развернулся и был вознесен на вершину безжизненной скалы, скрывавшей под собою недра, отведенные преисподней. Вдалеке сверкала серебристая лента широкой реки, духовная толпа спешила на паром, уже готовый к переправе. В тех краях расстояния зачастую оказываются пустым звуком - в мгновение ока я перенесся на палубу. Проверив, на месте ли гостинцы - гашиш, марихуана, финский нож с наборной ручкой и маленькая граната,- я улегся в шезлонг. С тоской и надеждой я начал ждать, когда Небесный Град приблизится ко мне.