Выругавшись, он бросился в купальню – поливать голову ледяной водой, а после почти до рассвета сидел в кресле у окна, пытаясь представить, что делает его птичка. Коварная память подкидывала не только картинки выходящей из воды нимфы, но и шелест шелка, дробь капель, падающих на каменный пол, скрип полотна, окутывающего волосы…
Уснуть удалось, когда в саду запели птицы, поэтому гость проспал завтрак, и встал с постели только тогда, когда жара начала докучать даже в помещении. Сдержанный лакей подал ему воду для умывания, принес поднос с холодным напитком и бутербродами, а после сообщил, что хозяйка вернулась.
– Я бы хотел увидеть донью Иржину в самое ближайшее время, – нейтрально произнес Ричард, не желая признаваться даже себе в том, что сердце его застучало, как бешеное.
– Я передам вашу просьбу благородной донье, – ровно сказал слуга, исчезая за дверью.
Ричард отодвинул поднос – аппетит пропал, и подошел к окну. Он провел в этом доме несколько дней. Бродил по саду, прислушивался к разговорам слуг. Выезжал верхом, изучая ближайшие ручьи и рощи, заходил в деревенские трактиры, выпить кружку вина, смешанного с ягодным соком, и всюду слышал: «хозяйка вернется, сразу строить начнем!» «Как донья герцогиня приедет, так сразу и свадьбу»! Он уяснил, что Иржина для этой долины то же самое, что он для своего «Морского коршуна».
Тоскливые мысли о море и кораблях развеял давешний слуга. Он вернулся и чинно доложил:
– Донья примет вас после сиесты в большой гостиной.
Мир сразу взорвался красками, цветом, вкусом, запахом! Пришлось задержать дыхание, чтобы сохранить лицо. А едва слуга удалился, принц вдруг понял, что не знает, чего ждать от Иржины. Он знал ее как знаменитую певицу, заботливую мать и нежную любовницу, при всем этом она всегда держалась в рамках отношений, «женщины из низов» и высокопоставленного покровителя. Только раз позволила эмоциям выплеснуться, разнеся ресторан.
Приняла ли она вместе с титулом правила жизни гишпанских дам? Стала ли сухой и чопорной, как те доньи, что прибывали ко двору Андарры с послами? Или эта благодатная земля заставила прежде сдержанную женщину отбросить условности? Четыре любезных кавалера…
Дернув головой, Ричард вынужден был вновь облить голову водой, а потом звонком вызвал камердинера, чтобы переменить костюм. Как бы не приняла его герцогиня Мондилье, он должен появиться перед ней с достоинством.
Слуга явился незамедлительно. Подал чистое белье, тонкий шелковый камзол – слишком жарко для бархата и замши, помог уложить волосы, стянув их бархатной лентой. Ричард давно привык одеваться сам, но сегодня ему нужна была компания, чтобы не сорваться.