Ахилл сидел в сторонке у своего шатра и громко теребил свои обиды.
Записки из подземки. Персефона.
Приходил Арес, просил прогуляться, сказать, что там у Трои. Сходила, посмотрела. Троянцы бегают с воплями «Ну, там же Диомед!» Папа на стороне каких-то неудачников. С неба падают олени. Пошла к Аресу, успокоила его, что все как всегда.
— Эллины! — трагично возвестил Агамемнон на следующее утро. — Оказывается, падающий с неба олень — еще не есть предвестник победы!
— Мир рухнул, — сказали побитые эллины.
— Ни фига себе, денёк начинается, — сказал Одиссей.
После этого Агамемнона разбил панический приступ с воплями: «Тикай, хлопцы! Тикай! До дому, до хаты, пока живые!»
Но Диомед возмутился, что как это, у Гектора еще остались возницы, да и вообще, мы через это уже проходили, и Одиссей кому-то дал по хребту жезлом, так что есть разумное предложение — достать жезл и ввалить если не троянцам, так истеричному Агамемнону.
Нестор же оказался мудрее всех и предложил поступить по-олимпийски, то есть, нажраться на пиру. На том и порешили.
В разгар пира тому же Нестору пришло в голову, что есть же резерв, в смысле, Ахилл, и хватит ему уже там теребонькать свои обиды. Агамемнону намекнули, что пора мириться, и царь таки показал широту души в обещаниях. Мол, да я ему все, что нажито непосильным трудом… Брисеиду — назад, дары — впридачу, потом еще дочку после победы в жены, потом еще приданое, могу отдать даже жену, не жалко.
На этом моменте все срочно стали выбирать посольство, выбрали Аякса, Одиссея и сколько-то статистов и сказали приходить с Ахиллом.
Ахилл встретил друзей во всеоружии, то есть с лирой. На лире Ахилл, восседая у шатра воспевал славу героям (сидящий рядом Патрокл подтягивал что-то вроде «Ве-е-ечная память»). От картины веяло вредной мещанской идиллией.
— Ух ты, кто-то еще жив! — обрадовался Ахилл. — А я тут от скуки учусь вот на лире, а еще крестиком вышивать. А вы там как?
— А нас там вроде как убивают, — сообщили послы. Ахилл подумал и предложил нажраться на пиру.
День начинал циклиться.
На пиру Одиссей включил нейролингвистическое программирование и начал жесткое кодирование в стиле «Ахилл, иди с нами, Ахилл, тебе дадут дары, Ахилл, когда я щелкну пальцами — ты наденешь доспехи и воспылаешь отвагой». Но то ли способности Одиссея были притуплены двумя пирами, то ли действие лиры на юношеский организм оказалось целебно-укрепляющим… в общем, Ахилл никуда не встал и не пошел. А про дары сказал, что «не продамся я за бочку варенья и корзину печенья». А про остальное сказал, что товарищей, конечно, жалко. Но вот пока троянцы не подожгут корабли и не дойдут до самого лагеря Ахилла — он бить их не будет. И вообще, он уже до того обиженный, что готов совсем домой поплыть.