39. А он, мятежный, просит бури...
После эпопеи с добавлениями бревен в глаз отдельно взятому циклопу Одиссей продолжил отыскивать Итаку методом проб и ошибок, и вскоре нашел. Но опять не Итаку, а плавучий остров Эола (который, как известно, бог ветров). Счастливо и безмятежно жил Эол на своем острове – но тут приплыл к нему Одиссей. Эол поначалу очень обрадовался и целый месяц чествовал путешественника пирами (а Одиссей целый месяц собирался домой, но вспоминал, что забыл рассказать еще вот такую историю про Трою). А потом Одиссей резко вспомнил, что он верный муж, да и вообще, к Пенелопе бы, что ли. А потому пора бы уже плыть, или еще что-нибудь вкусненькое осталось?
– А давай я тебе на родину вернуться помогу, – сказал Эол, полный благородного стремления сплавить гостя быстрее и очень далеко. – Вот я тебе ветров в мешок напихал, только Зефир на свободе оставил, он тебя к Итаке и пригонит.
Одиссей очень обрадовался и от радости не спал десять дней, сидя на мешке с ветрами, как Цербер на косточке и высматривая Итаку. И таки высмотрел. И от радости все-таки уснул. Как выяснилось, очень зря, потому что спутники Одиссея уже не первый день посматривали на мех и поговаривали, что не будет Хитромудрый вот так на простом мешке сидеть и никому его не показывать, а значит – там злато-серебро, и почему бы его не посмотреть и не пощупать.
Про любопытную Варвару спутники Одиссея, само собой, не слышали. А потому открыли мех и на себе познали, что ощущает кот, когда над ним нависает зев пылесоса. Вырвавшиеся ветры тут же устроили бурю, корабли Одиссея унесло от Итаки, а сам Одиссей даже хотел утопиться, но потом раздумал, ибо вспомнил, что с Посейдоном у него все-таки отношения не очень.
По закону абсолютной подляны, корабли приплыли обратно к острову Эола. Который только-только начинал отходить от месяца чествований Одиссея. И совсем не ждал повторного визита с робким: «Ну, мы это, готовы еще попировать, и ветра в мешочек положи на дорожку, пожалуйста».
Тут Эол начал топать ногами, кричать: «Да вы издеваетесь?!» и под конец сказал, что он не будет помогать тем, кого ненавидят боги.
«Ну, насчет богов я как-то не в курсе, а вот насчет товарищей надо задуматься», - подумал Одиссей и поплыл себе дальше.
По статистике (лотофаги-циклоп-Эол) каждый второй заплыв для Одиссея оказывался неудачным. В этот раз статистика оправдала себя с лихвой, потому что корабли пристали к острову лестригонов. Лестригоны были похожи на циклопов, но – увы - с полным комплектом глаз и с мозгами. А потому бревен на всех не хватило, момент с «давайте им нальем» тоже не пошел, и лестригоны перешли сразу к финальной стадии: крушить корабли и есть моряков. И провели эту операцию так успешно, что из двенадцати кораблей у Одиссея остался один.