41. Разговоры с покойничками
Почему-то новости в духе «А сейчас мы быстренько сплаваем к Аиду и обратно» не нашли в рядах спутников Одиссея горячего душевного отклика. Пояснения типа «Ну, мне позарез нужно поболтать с Тиресием» укрепили в эллинах горячее желание напиться чародейского вина и прохрюкать свою оставшуюся экзистенцию в хлеве у Кирки. Но Кирка, бормоча что-то вроде «Да как бы с вами так попрощаться, чтобы уж надежно?» наколдовала Одиссею и Ко попутный ветер в корму. Так что плыть в Аид все-таки пришлось.
Нужно сказать, что к походам в Аид герои обычно относились тщательно и ответственно: приносили жертвы, брали с собой кифару (Орфей), друга (Тесей) или дубину, лук, шкуру, Афину, Гермеса (Геракл, который пошел в Аид во всеоружии). Потому что, как ни крути, нужно же миновать заградительные кордоны из корыстных и злобных Харона и Цербера, а потом не быть раскатанными случайной карой Сизифа или мимоходом не сожранными кем-нибудь из аборигенов.
Одиссей, отягощенный оригинальностью мышления, в Аид вообще не пошел. Он, фигурально выражаясь, сел на пороге и начал копать ямку. На пороге — это возле одного из входов в Аид, а ямка-то вот была как раз вполне конкретной: над ней Одиссей принес положенные жертвы, наполнил ямку кровью и уселся ждать чего-нибудь хтонического.
Чего-нибудь хтоническое в виде толпы теней тут же и налетело. Причем, первым явился Эльпенор — это как раз тот, который в нетрезвом виде поиграл в Икара с крыши дворца Кирки.
— О, как ты сюда-то шустро, — обрадовался Одиссей. — То есть, конечно, я весь скорблю.
— А я ведь там весь такой непохороненный лежу, — простенал укоризненный Эльпенор. — Ты же меня оплачешь-похоронишь-курган насыплешь?
— И поминки закачу, — утешил Одиссей, воображая лицо Кирки, когда он явится со словами «А, мы тут у тебя товарища мертвого забыли, чур — поминки за твой счет».
— Так, может, крови? — заикнулась было тень.
— Может, — согласился Одиссей и отогнал Эльпенора мечом. Свою мать, которая явилась после Эльпенора, Одиссей тоже к ямке не подпустил, хотя очень скорбел. А потом и вовсе вошел в раж и начал разгонять остальных теней, покрикивая: «В очередь, сукины дети, в очередь!» Пока перед ним не предстал прорицатель Тиресий.