Даже женихи слегка прониклись быстрым нокаутом. Наиболее адекватный – Амфином – даже принес страннику вина. Странник в ответ по-доброму посоветовал жениху уматывать. Амфином не послушал и, как потом оказалось, очень зря.
Тем временем в зал спустилась Пенелопа, которую неутомимая Афина успела существенно отреставрировать во сне. Божественный мейкап был божественен, и женихи сходу прониклись восторгом. Пенелопа же сходу раздала люлей сперва сыну («В доме ломают мебель и обижают странников! Причем, мебель ломают о странников…»), а потом и женихам, задвинув речь о том, что вот, они расхищают имущество в доме. А раньше было не так, раньше женихи дарами склоняли невесту к себе! Женихи уже примерно понимали, чем кончится, но все же попытались дарами склонить невесту к себе. Пенелопа взяла дары, хмыкнула что-то вроде: «Я пока не склонилась!» - и отправилась в свои покои. Одиссей прослезился («Моя ж ты девонька!»).
Дальше пир продолжился до вечера, и Одиссей напросился следить за светильниками. Один из женихов даже решил спетросянить по этому поводу:
- Господа, боги послали нам античный диско-шарик! Глядите, сколько света лысина этого странника вырабатывает!
Но уж к доморощенным стэнд-ап комикам Одиссей привык настолько, что мог бы их сделать левой пяткой.
- Ух ты, какой ты могучий, - ответил он. – А вот представь – вернется хозяин, и ты разовьешь скорость в десять Гермесов. Как ты думаешь, ты точно попадешь на такой скорости в эту вот дверь?
Рассерженный Эвримах схватился за доступное – за скамейку. Позабыв, что это средство на Одиссея точно не действует.
На сей раз Одиссей не стал портить мебель и ушел от скамейки в изящном уклоне (агент Смит обнимает Нео, и они вместе долго плачут в стороне). Тут Телемах заявил, что пир пора бы заканчивать, а то скамеек на всех может не хватить.
Женихи послушно разошлись, а Телемах и Одиссей яко тати в нощи заперли рабынь и принялись выносить оружие. При этом в качестве персонального переносного прожектора выступала, опять же, Афина. «А что это такое горит, - удивился Телемах. – Неужели это Афина, и она умеет светиться в темноте?» В ответ Одиссей посоветовал сыну лишнего не спрашивать, ибо кто знает, что там такое в недрах Олимпа залегает. И как, сынок, волосы не выпадают? Вот молчи, не спрашивай, и от света подальше, подальше…
В общем, граждане герои как раз убрали из зала все оружие, но тут Одиссею сказали, что Пенелопа желает побеседовать с ним перед сном.
Одиссею представлялась уникальная возможность наврать даже и жене, перед самым возвращением. Само собой, упустить он ее не мог.