Виталий молча протянул мне его через стол.
Я порылась внутри:
— Где его планшет? Он ушёл с планшетом.
— Возможно, планшет там же, где и мобильник.
— Адреса, по которым он должен был ходить вчера?..
Карпенко развёл руками:
— Конечно же проверены, кикиморы опрошены. Все утверждают, что Серов ушёл от них живым и здоровым, и никаких странностей в поведении они не заметили. Разумеется, будем перепроверять… Может быть, ты знаешь, куда он мог зайти, кроме адресов по графику?
— Нет, — отрезала я. — Не знаю.
— Ты успокойся, подумай хорошенько, может быть, говорил он что-то о своих планах на вечер, ты просто значения не придала, — спокойно сказал Виталий. — Если что-то вспомнишь, сразу же мне звони. Немедленно! И я тоже, если какие новости, сразу с тобой свяжусь. Я же понимаю, Лада, не деревянный небось.
— Спасибо, Виталик.
— Ну, иди, иди. Тебе надо успокоиться.
Я вышла в коридор и бегом бросилась в подвал.
— Эрик, я пошарю в твоём компе? — я заглянула в одну из каморок, где Эрик занимался своим подопечным. — Мне очень срочно.
— Пошарь, только мои окна не закрывай, — ответил Эрик, не поднимая головы.
Я прошла в его закуток, присела на табурет и сразу же полезла в поисковую базу дружины.
Никита Корышев, кикимора второй группы… Улица Мира, дом тридцать один, квартира двадцать четыре. Да… Где шестнадцатая линия и где улица Мира. Неблизко. Вряд ли эти два адреса могут быть связаны между собой. Но проверить нужно обязательно.
— Что случилось? — спросил Эрик встревоженно, заглядывая в закуток. — На тебе лица нет.
— Макс Серов пропал.
— Я слышал, — кивнул Эрик. — Да найдут твоего надзирателя, не переживай.
Эрик у нас к сплетням не прислушивается и, что под носом у него происходит, в упор не видит.
— Да, Эрик, конечно, найдут.
— Жаль, если с парнем что-то серьёзное.
— Да, жаль. Очень жаль. Ты извини, Эрик, мне бежать надо.
Я рванула мимо дяди, задев его плечом, и помчалась на выход.
Сколько я ни работала над собой, сколько ни училась держать себя в руках, а всё равно без толку. Обида, ярость и тревога бушевали в моей душе примерно в равных пропорциях.
Тревога, конечно же, за Макса. Уж мне ли не знать весь набор опасностей, среди которых дружинник находится даже не на службе, а круглосуточно. Я чуть ли не наизусть помнила печальную статистику питерской дружины за последние годы и представляла себе, сколькими разнообразными способами можно отдать концы на этой работе. Иногда эти способы напрямую никакого отношения не имеют к кикиморам, но тогда косвенное отношение — непременно. На прошлой неделе дружина похоронила Сашу Лабазникова, хорошего, незлого, весёлого паренька, у которого в дружине не то что врагов, даже тихих недоброжелателей не было. Пошёл вот так с плановым надзорным визитом к одной мадам кикиморе, и выяснилось, что всё у мадам замечательно, и жизнью она своей совершенно довольна. А вот муж её, алкаш недобитый, очень был недоволен, что кто-то припёрся и помешал его застолью. Настолько недоволен, что взял, да и зарезал по пьяной лавочке нашего Сашку прямо на своей кухне.