— Ты сам? — уточнила Алиша.
— Конечно, — произнёс Корышев у меня над ухом. — Авва, закрой глаза.
— Зачем?
— Будет яркая вспышка в темноте. Вредно для глаз.
Я послушно закрыла глаза и сразу же почувствовала на плечах сильные мужские руки. Не такая уж я заполошная недотрога, и лупить его по рукам не собиралась, но поёжилась.
— Не напрягайся, — спокойно сказал Корышев.
Я глубоко вздохнула, расслабляясь. И тут руки Корышева поползли по плечам к моей шее.
— Ты что де…
Он резко и сильно нажал пальцами куда-то туда, где врачи обычно щупают воспалённые лимфатические узлы у детей. Я ничего не успела, ни закричать, ни рвануться прочь. Только глаза раскрыла от ужаса.
И тут вокруг заискрился зелёный сполох. Никакого вреда он мне нанести не успел, потому что стремительно начало темнеть в глазах. Корышев не душил, но так сильно давил пальцами, словно собирался проткнуть кожу. Ушло не только зрение, ушли звуки и запахи. Ушла даже боль, и осталась одна чернота и непреодолимая сила цепких пальцев.
Сначала я услышала собственный кашель. Потом перезвон крупной капели. Следующим ощущением стал холод.
— Очнулась? — услышала я женский голос совсем рядом. Голосу отозвалось со всех сторон гулкое эхо. — Лучше не разлёживаться, застудишь себе всё, что можно.
Я разлепила веки.
Вокруг меня было огромное помещение, каменные стены, стрельчатые кривоватые оконные проёмы, едва пропускающие свет сквозь мутные стёкла, то ли немытые, то ли просто такие, почти непрозрачные. И отовсюду с тёмного сводчатого потолка срывались капли.
Я поднялась и села, опираясь на руки. Кругом была вода. Утонуть невозможно, но замёрзнуть в самый раз: слой воды вокруг меня был никак не меньше десяти сантиметров.
Моя шея всё ещё помнила жёсткий захват Корышева. Я помяла горло. Боли, как таковой, не было, только казалось, что-то вот-вот снова надавит и вырубит меня.
— Не думай о своей шее. С ней всё в порядке, я тебя уверяю, — сказала Алиша. — Так обычно и бывает, пока привыкнешь.
Я взглянула на неё.
Алиша сидела на каменной скамье, положив ногу на ногу. Когда я к ней повернулась, она будто потеряла ко мне интерес, взялась за сапог, сняла его и, перевернув, выплеснула воду.
— И стоило их надевать? — фыркнула я.
— И не говори. Ненавижу сырость. Как только ни пытаюсь уберечься, но у Райды здесь вечно болото… — проворчала она. — Хотя… Я только ноги промочила, а ты…
Я промочила всё, от затылка до пяток. Пока я лежала, вся моя задняя часть сверху до низу была погружена в воду.
— Ты меня нарочно что ли так в воду кинула? — спросила я, вставая на ноги.