— Да ничего хорошего не будет, — вздохнул он. — Надеюсь, Эрик выживет.
О другом исходе мне даже подумать было страшно.
— Чем она вас так?
— Да я сам не понял, — виновато проговорил Баринов.
— Это было стекло от смартфона, — буркнул стоящий рядом Марецкий. — У Малера смартфон выпал. Топтались они, видимо, по нему. Корпус разбился, стекло вдоль треснуло. Нашли уже обе половины стекла, одна в каморке осталась, другую здесь в коридоре подняли, должно быть, уронила она, пока ты её в камеру волок.
— Должно быть, так, — согласился Баринов и вздохнул. — Ох, чувствую, закрутит Карпенко гайки… Ты ещё пропала куда-то. Я тебе звонил, звонил…
— Я телефон потеряла.
— Опять? — усмехнулся Баринов. — Умеешь же, а главное, вовремя.
Марецкий придирчиво оглядел нас:
— Лада, ты не подведи меня. Сидите тихонько, хорошо?
Я кивнула, и Марецкий пошёл к выходу.
— Дима, ты как, очень больно?
Он поморщился:
— Да не очень. Обезболивающее мне вкололи. Но руку здорово дёргает. Как бы зараза какая-нибудь не попала.
— Тебе наверняка вкололи всё, что нужно, не волнуйся. Отвезут тебя в больницу, обследуют, всё будет хорошо.
— Да не хочу я в больницу, — нервно фыркнул Баринов. — Мне бы дома отлежаться, и никаких проблем. Хотел уйти, так не пустили… Всё равно, сейчас попрошу, чтобы мне ещё что-нибудь дали, и домой поеду.
— Странные вы, мужики, — вздохнула я. — Заразы боитесь, стоматологов боитесь, от температуры небольшой уже помираете. Но в больницу — никогда и ни за что. И все вы такие, не ты один.
Баринов только неопределённо махнул рукой.
— Слушай, — сказал он вдруг. — Ты рассчитывай на меня, если что.
— Это ты о чём?
— Ну… Если Макса не отыщут, или Эрик… — промямлил Баринов, и тут же в сердцах сплюнул. — Ой, дурак я!.. Ладка, не обращай внимания, хреново мне, оттого несу чушь всякую. В порядке будут твои мужики, обязательно!
— Да, конечно, — кивнула я, стараясь сохранять спокойствие. — Спасибо, Дима.
Я встала с ящика и подошла к ребятам, что стояли около камер.
Камеры для буйных кикимор были узкими, чуть больше метра в ширину, и длинными. Кикимора на взводе то кидается, то забивается в дальний угол. Вот и сделали им в камерах такие дальние углы.
Когда я подошла, ребята негромко переговаривались, но, увидев меня, замолчали.
— Ну, что тут? — спросила я.
— Сидит, у дальней стенки, — чуть запинаясь, ответил мальчишка-дружинник, видимо, тот самый, молодой и глупый.
— К решётке давно подходила?
— Да вроде совсем не подходила, — мальчишка взялся за решётку и приблизил лицо к прутьям, вглядываясь.
— Ты дурак что ли? — фыркнула я. — Прыгнет — без глаз останешься.