В первый день обед превратился для Арабеллы в своего рода испытание, потому что разумеется, дон Мигель также присутствовал в кают-компании – по счастью, отведенные им места находились на противоположных концах стола. Рядом с испанцем сидела привлекательная молодая женщина с выразительными темными глазами, оттененными густыми ресницами. Легкая улыбка временами озаряла ее лицо, особенно когда она смотрела на дона Мигеля. Сперва Арабелла удивилась, а потом задала себе резонный вопрос:
«А почему, собственно, дону Мигелю и не жениться?»
Затем она призналась себе, что скорее ее удивляет любовь и обожание в глазах сеньоры де Эспиносы, чем сам брак.
Когда женщина встала, Арабелла заметила под богато расшитой накидкой округлившийся живот и поняла, почему та словно светилась изнутри. После обеда, на палубе, Арабелла увидела их вместе с девочкой, по виду ровесницей Эмилии. Издали наблюдая за ними, она пришла к выводу, что дон Мигель все же обрел свое счастье.
«По крайней мере, он был счастлив, пока не произошла наша роковая встреча…»
Арабелла находилась во власти противоречивых чувств, тревожась о том, как им удастся пробыть на «Сантиссиме Тринидад» на протяжении столь длительного времени, и поражаясь капризам Случая, пожелавшего вновь столкнуть неистового дона Мигеля с его смертельным врагом и с ней – его бывшей пленницей. И все-таки, в глубине души она была рада, что де Эспиноса не пал от руки ее мужа, хотя и упрекала себя за эту радость.
Испанец держался надменно и избегал смотреть на своих врагов. Ежели его взгляд устремлялся в их сторону, то скользил по ним с восхитительным ледяным безразличием. В ответном взгляде Питера также читалось равнодушие, но Арабелла достаточно знала своего мужа, чтобы ощущать в нем под маской спокойствия напряжение взведенного арбалета. Однако, как и он предсказывал, ничего не происходило, и ее тревога немного улеглась.
Еще через несколько дней миссис Блад обнаружила, что Эмилия нашла себе подругу в лице дочери дона Мигеля. Девочки сидели на палубе и, склонив друг к другу головы, что-то мастерили из щепок, в то время как Мэри пыталась вести беседу с совсем молоденькой девушкой – по видимому, няней, и поскольку каждая из них говорила только на своем языке, им оставалось объясняться знаками. Арабелла в нерешительности остановилась, раздумывая, не подозвать ли дочь к себе, но Эмилия уже заметила ее и сама подбежала к ней.
– Эмили, кажется, у тебя новая подруга?
– Да мама, ее зовут Изабелла – почти так же красиво как тебя, но мне больше нравится называть ее Изабелита.