– Что будет стоить ваша жизнь в настоящем бою, если вы не умеете защищать ее? Да к тому же, если вы не способны подчиняться приказам, кто доверит вам корабль и солдат? – нахмурился Гарсия.
– А вот мой отец и дядя… Они вовсе не подчинялись…
– Диего, – окликнул сына де Эспиноса.
Диего обернулся, и слова замерли на его губах, а щеки густо заалели. Гарсия тоже обернулся и немедленно склонился в поклоне:
– Дон Мигель…
– Продолжайте, сеньор Гарсия, – усмехнулся де Эспиноса.
– И я уже не говорю, что вы нарушили покой вашего почтенного отца, – пробормотал тот. – И сейчас я попрошу дона Мигеля самого назначить вам наказание.
Де Эспиноса кивнул:
– Оставьте нас. Позже Диего вернется к так опрометчиво прерванному занятию.
Учитель фехтования поклонился еще раз и отошел от них. Дон Мигель дождался, когда он скроется за живой изгородью, затем, опираясь на трость, встал.
– Пройдемся, сын.
Понурившись, Диего шагнул вслед за ним, и они пошли по огибающей пруд дорожке.
– Ты собирался сказать, что ни я, ни твой дядя не подчинялись приказам, – начал дон Мигель. – От кого ты узнал это?
Диего лишь еще ниже опустил голову.
– Ну же, я жду ответ.
– Я… дал слово, отец, – выдавил Диего.
– Вот как? И ты осмелишься перечить своему отцу? Ты же знаешь, что я накажу тебя.
– Даже если вы велите наказать меня… И даже если выпороть, я… не могу назвать вам его имя. Потому что… это недостойно истинного кабальеро! – Диего гордо вскинул подбородок и в упор посмотрел на отца.
Тот окинул сына внимательным взглядом, но Диего не опустил глаза. Тогда дон Мигель серьезно проговорил:
– Что же, держать слово – это весьма похвально и делает тебе честь. Впрочем, подозреваю, что это был старый Паскуаль.
– Но вы же не прогоните его? – заволновался Диего, мгновенно превратившийся из гордого кабальеро во взъерошенного десятилетнего мальчишку. – Еще он сказал, что вы оба были великими моряками. И полководцами…
– Премного ему благодарен… – хмыкнул дон Мигель. – Но к делу. Знай: сеньор Гарсия прав.
Во взгляде Диего появилось удивление.
– Да, Диего. И еще – приказы могут быть разумны или глупы. Или казаться таковыми. Самое точное следование им не убережет тебя от поражения. А ослушавшись, ты можешь обрести славу. Или покрыть себя позором…
Дон Мигель остановился и замолчал, глядя прямо перед собой.
Май 1686 г, Сан-Хуан де Пуэрто-Рико.
– На рейде бросил якорь прекрасный корабль. Представь мое изумление, когда я узнал, что он принадлежит тебе, – адмирал де Эспиноса испытующе взглянул на своего брата.
Диего, меланхолично потягивающий из высокого бокала золотистую мальвазию, при этих словах встрепенулся: