– Что это? – подозрительно спросил Мигель.
– О, это снадобье творит чудеса! Не извольте беспокоится, мне его дал один монах. Святой человек, отшельник с горы Альмансор.
Мигель кивнул и вдруг спохватился:
– Надо проверить, нет ли крови на мостовой перед домом…
Однако, не успел он договорить, как за окнами громыхнуло, и по стеклам защелкали первые капли дождя.
– Впрочем, дождь скроет все следы. Моему брату везет, – Мигель хмыкнул безо всякого сочувствия, – хотя он того и не заслуживает.
Причитающая кухарка принесла наполненный горячей водой тазик и кусок полотна. Густаво пресек ее жалобы и отправил восвояси, молиться Пресвятой Деве за здравие молодого сеньора. Потом, смыв кровь с бедра Диего, стал наносить мазь.
Диего дернулся и простонал:
– Мигель…
Страх за брата уступил место злости:
– А, ты пришел в себя! И где это тебя так отделали?
– Чертов Вильянуэва… он держит у себя настоящих чудовищ… Я заколол двух собак своим кинжалом, но в доме поднялся переполох…
– Так все-таки ты залез к нему в дом?!
– А-а-а! – заорал Диего.
– Терпи! – прикрикнул на него Мигель. – Ты и в самом деле болван! Тебя кто-то узнал?
– Нет… не думаю…
– Хорошо, если так. Как тебе удалось выбраться?
– Каталина… дала мне ключ от калитки…
– Бедная девушка. А что будет с ней, ты подумал?
Диего ничего не ответил, а Мигель, придя в еще большую ярость, прорычал:
– Ты обесчестил ее?!
– Нет! Мы только…
– Надеюсь, ты не врешь. Но если сеньорита де Вильянуэва назовет твое имя, твоя жизнь не будет стоить и песо.
– Каталина? Никогда… Но… твоя гитара… – виновато пробормотал Диего, корчась от боли под руками Густаво. – Она осталась там… Прости…
Мигель досадливо прикусил губу.
– Думаю, обойдется, – помолчав, сказал он. – Я, в отличии от тебя, не шлялся с ней по благоуханным садам Кадиса, а изготовивший ее мастер живет в Мадриде. – Потом он жестко усмехнулся: – В любом случае, как только встанешь на ноги, тебе придется уехать. Отправиться в новое паломничество, например. А еще лучше – вернуться на Эспаньолу.
– Я умею сражаться… и если дон Сальвадор вызовет меня…
– Не будь глупцом. Дон Сальвадор велит подстрелить тебя из засады. Как куропатку…
…Разве он недостаточно знал своего брата?
Диего, пылкий и упрямый; часто, слишком часто идущий на поводу своих желаний. Он без конца попадал в передряги, из которых выпутывался лишь чудом. Став старше, Диего, конечно, не в пример больше прислушивался к голосу разума, но не утратил присущей его натуре импульсивности.
Де Эспиноса вздохнул. Наверняка, он смог бы предотвратить очередное безрассудство брата, если бы остался на Пуэрто-Рико, но ему надо было спешить в Санто-Доминго. А потом… потом он мог лишь медленно сходить с ума от ненависти…