«Но ведь я и раньше знала, что он уедет? Так что же? Суровая праведная жизнь быстро заставит забыть сиятельного сеньора де Эспиносу и весь этот вздор…»
Ее охватила тоска, глаза предательски защипало:
«А если я не хочу? Не хочу забывать его?»
Беатрис сердито шмыгнула носом:
«Тем хуже для меня…»
Она услышала шаги и обернулась. Отец Игнасио стремительно шел по галерее патио, направляясь в ту часть дома, где был кабинет ее отца. Девушка встала, собираясь подойти к нему, но священник не заметил ее и уже скрылся в арочном проеме.
Беатрис вернулась к скамье. Пора погружаться в повседневные хлопоты: она совсем забросила сад, кроме того, на ней лежали обязанности по ведению небольшого, но требующего сил и времени дома. Она оборвала сухие листья у цветов и пошла на кухню, чтобы отдать распоряжения насчет обеда. В дверях она столкнулась с Джакобо, слугой отца.
– Сеньорита Беатрис, сеньор Хуан ожидает вас в своем кабинете.
Беатрис удивилась, однако никакие смутные предчувствия не коснулись ее, пока она не вошла в кабинет.
Сеньор Сантана, немного опечаленный, но преисполненный торжественности, и священник, сохраняющий постное выражения лица, сидели рядом в креслах; перед ними стоял стул.
«Как будто трибунал…»
– Благословите меня, святой отец, – обратилась Беатрис к отцу Игнасию, наклоняя голову, – Доброе утро, папа.
– Мир тебе, дочь моя, – брюзгливо ответил священник.
– Беатрис, садись, – сеньор Сантана указал ей на стул.
Она села, напряженно глядя на мужчин.
– Ты не догадываешься, зачем я позвал тебя?
– Нет, отец.
– Беатрис, время пришло. Не скрою, мне жаль расставаться с тобой, но отец Игнасио убедил меня…
«Я не хочу, я не готова!»
Ее сердце билось где-то в горле.
– Да, дочь моя, что проку откладывать? Вот и мать Агата несколько раз спрашивала о тебе. В последние недели ты не появлялась в обители, и она потеряла тебя.
– Вы знаете, отец Игнасио, по какой причине… – с трудом выговорила Беатрис.
– Знаю, и ты прекрасно справилась. Я навестил сеньора де Эспиносу и вижу, что он, с Божьей милостью, поправил свое здоровье и не нуждается более в сиделке.
– Ты как будто не рада? – хмурясь, спросил Сантана, – Отец Игнасио сказал, что таково было его условие, когда он благословил тебя ухаживать за доном Мигелем. Я удивлен, что ты не сказала мне, и уж во всяком случае, я думал, что ты будешь готова.
Возможно, священник и говорил что-то подобное, но Беатрис не помнила этого. Во рту пересохло. Она беспомощно посмотрела на отца:
– Я бы хотела остаться с тобой до Рождества…
Губы того сурово сжались:
– Я не понимаю, Беатрис, почему вдруг ты заупрямилась. Разве это и не твое желание тоже? Я дал тебе достаточно времени на обдумывание.