«Только почему „как“? — вдруг осенило меня. — Вполне возможно, что я именно туда и попала! Этакое маленькое государство в государстве, со своим уставом и валютой!»
— Посылайте. Пусть придёт, как стемнеет.
Постояла перед дверью какое-то время, прислушиваясь к тишине за пределами комнаты. Трактир со всеми своими обитателями благополучно почивал. Для меня же ночь с покоем и снами заказана. С тоской посмотрела на остывшее рагу в глиняной тарелке и маленький кувшинчик с напитком. Ломоть хлеба, чашка без ручки и ложка, завернутая в тканевую салфетку, — скромная сервировка на одну персону. Таз с горячей водой еще парил, создавая вокруг себя теплый воздух. Рядом свернутый валик мягкой белой материи — вместо полотенца? Опустила руку по запястье в жидкость. Очертания ладони еле просматривались, и вся плоть обрела эффект стекла. В глазах снова защипало от слез. Нащупала на груди оберег.
— Твоя работа, дружочек? — Шмыгнула носом. — Как налаживать контакт будем? Что молчишь? Дед за тебя ручался, между прочим. — Рассмеялась горько: сумасшествие рядом!
Как я боялась промазать ложкой мимо рта! Движения рук сделались плавными, неторопливыми. Столовый прибор «порхал» в пространстве изящно, размерено. Кружка замирала на полпути, будто раздумывая или прицеливаясь, а потом неспешно касалась губ.
Полтергейст трапезничать изволит!
Пока жевала холодного кролика, смотрела куда угодно, но только не на свой живот. Наблюдать, как перетертые куски варятся в невидимом желудочном соке… бе-е. Сосредоточилась на бессознательном господине. Но и там вид избитого лица аппетита не добавлял. Разозлилась: «Как барышня кисейная, ей Богу! Жуй давай! Когда ты в последний раз ела?»
Вот так, через кнут, и порадовала организм довольно сносным ужином, после чего перенесла стул с тазом к кровати.
— Ты только не умирай, дорогой мой товарищ милорд. — Обозрев фронт работы и разорвав «полотенце» на три части, провела влажной тряпицей по его щеке, стирая кровавую дорожку.
Не знаю, сколько я провозилась с беднягой, но за все это время он так и не пришел в себя. Может, и к лучшему. Увидеть, как сама по себе перед носом мельтешит мокрая тряпка… Да после таких травм и удара головой об пол — к бабке не ходи, будет помешательство у бедолаги! Будет! Страшно было прикасаться к опухшему разбитому лицу мужчины. Передо мной лежал ужас ужасный! Жаль, если останутся шрамы. У обладателя такого высокого роста и великолепного телосложения не должно быть изъяна.
Поднатужившись, оторвала от еще крепкой простыни полоску ткани и перебинтовала его сбитые в кровь холеные руки с длинными пальцами.