«Так не бывает!»
Тело, родное, теплое, материальное — чувствовала, но не видела! Пошевелила руками, ногами, оглядела себя со всех сторон… Мамочки! Да что же это? Сделалось дурно. Звон в ушах, мелькающие круги перед глазами и слабость быстро приблизили мое состояние к глубокому обмороку.
Очнулась с тяжелой свинцовой головой. Почувствовала влагу под носом. Не сразу поняла, что это кровь. Потеряв, видимо, сознание, не удержала сидячее положение и своим клювиком тюкнулась об пол. Машинально провела пальцами, стирая юшку над губой, и судорожно всхлипнула, опять ничего не увидев. Держала руку перед глазами, а смотрела на дощатое покрытие. Я прозрачная! Я невидимая! Как такое могло случиться? Впору вспомнить Герберта Уэллса и его «Человека-невидимку». Все мытарства героя и сложности по сохранению его тайны. Рыдала долго, безутешно, тихо подвывая и причитая. А потом сидела опустошенная и уставшая, глядя в одну точку.
Вяло подняла руку, коснулась пульсирующего виска и нащупала у самой кромки волос поджившую рану, края которой ощутимо стягивала засохшая кровавая корочка. След от пули? И та невыносимая боль — результат ранения? Коснулась косынки на шее — одежда и обувь на мне приняли за компанию с телом состояние незримого фантома. Факт, что осталась в банковской униформе, даже обрадовал, пробившись сквозь обрушившуюся на меня беду и безысходность. Оберег. Кругляш, чуть теплый на ощупь, скользнул в ладонь и вызвал всплеск воспоминаний, а за ними и вопросов. Странный старик все знал? Видел моё будущее? И была ли эта встреча с ним случайной? А следом насущное — как мне жить дальше?
Обвела взглядом комнату, где мне «посчастливилось» очнуться. Или вернее будет сказать «ожить». Квадратная, примерно четыре на четыре метра. Стол и два стула у окна, кровать вдоль стены. Напротив — комод-бюро с круглым зеркалом на подставке. Мебель — чистый антиквариат! В углу у входной двери вешалка-стойка для одежды на толстых изогнутых ножках. Какой-то предмет гардероба с неё свисает до самого пола. Пол… На нем мужчина, который не подает признаков жизни. Осторожно подползла к нему, прислушалась: дышит? Грудная клетка едва заметно приподнималась под одеждой в темных пятнах крови — странного вида пиджаком, больше похожем на сюртук, кои носили господа в середине-конце девятнадцатого века. Когда-то белоснежный шейный платок, повязанный выпуклым узлом на шее, в грязно-красных разводах. На лицо страшно смотреть. Губы опухли и потрескались от побоев. Из перебитой переносицы сочится сукровица. Брови, лоб… след от ножа на виске. Костяшки на руках сбиты. По-всему, мужику со шрамом тоже дали хороший отпор. Что же мне с тобой делать, милый? Тут со своей проблемой не знаю, кому кричать «Караул!»