— Так чем он занимается, этот Купцов? — спросил Дорогин. — Я имею в виду, не у себя в кабинете…
— «Крышу» делает.
— Это понятно. Кого же он «крышует»? По-моему, мы с ним никогда не сталкивались… Или сталкивались?
— Было однажды. Помнишь, Сергей Андреевич, «наезд» на бизнесмена Селиверстова? Ну, того, кто, кстати, венки и могильные памятники производит?
— Фирма «Память»? Как же, помню…
— Так вот, этот Селиверстов отказался платить некому большому чиновнику, и тот на него банду скинхедов натравил. Типа этот «изменник родины» дает работу «чернозадым эмигрантам». Скинов мы тогда прижали, а вот откуда ноги растут, так и не докопались. Я потом узнал, что Купцов «держит» весь кладбищенский бизнес. Это как в книжке про Таню Гроттер, ее сейчас Славка читает, так я заглянул, чего, мол, он так хохочет. Там одна девочка другой письмо пишет. Я даже выписку сделал.
Леонтьев достал из папки лист и прочитал, отодвинув бумагу подальше от глаз:
— «Живу у родителей, они с меня пылинки сдувают. Папашка сильно продвинулся: распределяет участки на кладбище. Оградки, скамеечки, обелиски, венки — все тоже идет через нашу контору. Хочешь работать — плати. Не хочешь — твои оградки нарушают эстетику кладбища, а венки создают пожарную опасность, так что вали отсюда». Вот примерно таким макаром. Только все гораздо жестче.
— Черт бы его побрал, — выругался Дорогин. — На костях бизнес делает… Ладно, прижмем со временем. Что по цыганскому барону?
— Пока ничего нового. За домом следим, дали сведения нашим друзьям из органов, они просили пока самостоятельно поработать.
— Хорошо. Работаем дальше.
В то самое время, когда в сыскном агентстве «Ольга» перемывали косточки заместителю мэра Москвы Купцову, этот самый Купцов преспокойно сидел в летнем кафе на Арбате в обществе Даниила Хвостова. У них тоже происходила своего рода планерка, где подчиненный отчитывался перед начальником о своих успехах.
Даниил явился на встречу в строгом костюме с галстуком, Купцов же щеголял в белых полотняных штанах и такой же рубашке.
— Я, понимаешь ли, в отпуске, — сообщил он Даниилу, который с некоторым удивлением оглядел своего «благодетеля». — Послезавтра улетаю в Индию, хочу на храм Каджурахо полюбоваться.
Хвостов-младший ухмыльнулся. В этом известном на весь мир древнем храме действительно было на что полюбоваться — многие тысячи вырезанных их камня человеческих (и не только) фигурок занимались сексом во всех его формах и проявлениях. В том числе, на взгляд европейца, и весьма странных. Например, представить себе ослицу в качестве сексуального партнера Даниил не мог. А какой-нибудь индус, судя по храмовой скульптуре, не видел в этом ничего экстраординарного. Хотя бы потому, вероятно, что ослы в Москве не водятся, а на полуострове Индостан их столько, сколько у нас бродячих котов.