— Здравствуйте, — приветствовал Хвостов психолога. — У вас, насколько я знаю, лечение анонимное?
— Как пожелаете, — ответила Марина. — Присаживайтесь. У вас возникли проблемы?
— Как без них-то… — развел руками Даниил, усаживаясь в мягкое кожаное кресло и оглядывая маленький кабинет, единственным украшением которого был висевший на стене, оклеенной неброскими матовыми обоями, пейзаж с пасущимися на лугу лошадьми.
— Я вас слушаю, — сказала девушка.
И Даниил рассказал ей о своих ощущениях последних недель. Марина изредка кивала, не перебивая, что-то помечала в блокноте. Когда Даниил закончил, она сказала:
— У вас есть жена, дети?
— Жена была. Развелись. Есть дочка, Катя, ей шесть лет.
— Вы с ней встречаетесь?
— Конечно, — кивнул Хвостов. — Почти каждые выходные.
— Вы, если я правильно поняла, бизнесмен?
— Именно, — скупо ответил Даниил, решив не вдаваться в подробности.
— А у вас до этого были уже подобные приступы? — поинтересовалась Марина. — Или это первый?
— Никогда такого не было, — сказал Хвостов-младший, при этом почему-то опустив глаза.
Это не укрылось от психолога.
— А если вспомнить? В детстве, например, вам не хотелось все бросить, убежать из дома? Говорите, я ведь не следователь, я врач.
— Нет, из дома убегать не хотелось… Разве что лет в десять, когда я дико завидовал отцу и хотел убежать на войну. Туда, в Афган… Но отец вернулся, когда вывели войска, и проблема отпала.
— Он вас строго воспитывал?
— Ну, как вам сказать… До десяти лет я его вообще редко видел. Приезжал в отпуск, в форме, с орденами, это такой праздник был! Ну, а когда он совсем вернулся… Короче говоря, он был для меня Богом. А что до воспитания — со мной особых трудностей не было. Я рос положительным ребенком. И во всем старался походить на отца. Он у меня, знаете ли, железный человек. Но ни в коем случае не семейный деспот. Просто при нем нельзя было совершить даже малейшей подлости — мысли такой не могло возникнуть. И даже в юности, когда почти все совершают глупости, меня ругать было не за что. Правда, потом мы с отцом как бы разошлись, не из-за чего-то конкретного, а так… Жизнь… — Даниил снова опустил взгляд, не желая вспоминать тот страшный для него день, когда он понял, что никогда не сможет стать таким, как отец…
Марина еще долго расспрашивала Даниила о его детстве, стремясь понять, не в нем ли корни его нынешнего нервного срыва. Не найдя никаких зацепок в его словах, она к концу разговора уже была уверена, что он скрывает какой-то факт из своей биографии, который даже через много лет мог «сдетонировать», как говорят саперы, и стать причиной сбоя психики. Такое в ее практике случалось довольно часто, да и ситуация была несложной, многократно описанной в литературе.