Если она хочет сразиться с Матиасом и отомстить, ей придется подавить свою гордость.
— Ладно. Тогда я вернусь к Шоку.
— Я позволю тебе тренироваться с нами. Что касается того, будешь ли ты сражаться… это будет зависеть от меня, Маррока и от того, кто учит. Если мы решим, что ты не готова, ты останешься здесь. Это не демократия.
С Брэмом вообще никогда ее не было. Она должна заслужить право сражаться.
— Не нянчься со мной, потому что я женщина или потому что я бывшая пара твоего лучшего друга.
Он улыбнулся:
— Пощады не просят, пощады не дают.
Анка резко кивнула ему, и Брэм оглядел ее. Она помнила о своей скромной бежевой юбке, изящных каблуках, шелковой блузке, буйстве кудрей. Не говоря ни слова, он перечислил все, что не соответствовало ее гардеробу и внешнему виду.
— Я буду одета во что-нибудь подходящее.
Он кивнул, как будто это было само собой разумеющимся.
— И приходи с энергией. Если ты не готова, то свободна.
Энергия. От Шока. Сегодня вечером. Отлично.
Брэм уставился на нее, приподняв бровь, и Анка не сразу поняла, что ее отпустили. Она повернулась и пошла прочь от поместья Брэма, а затем телепортировалась обратно в то единственное место, к тому единственному мужчине, которого она боялась просить снова. Но она не сомневалась, что Шок заставит ее просить за все, что он ей даст. И ему это чертовски понравится. Когда она открыла его дверь, на глаза навернулись слезы.
***
Приглашение присоединиться к Брэму в его кабинете пришло не слишком скоро. Лукан был готов сойти с ума. Что, черт возьми, Брэм сказал Анке?
Прежде чем он смог противостоять своему другу, к нему присоединились остальные Братья Судного дня, многие были со своими парами. Оливия свернулась калачиком на коленях Маррока на диване в углу, человек-воин, несомненно, наслаждался редкой возможностью прикоснуться к ней в середине дня. В комнату вошел Айс, держа Сабэль за руку. Она выглядела раскрасневшейся и безумно счастливой. Лукана пронзила зависть — и странное облегчение. Он хотел того же, что и они, но был рад, что Сабэль отказалась спариваться с ним после того, как Анка была потеряна. Да, этот шаг был бы политически целесообразным. Это помогло бы магическим миру. Но они сделали бы друг друга несчастными.
Рейден и Ронан оба подались вперед, ударив его кулаками.
— Где Кари и Табита? — спросил он.
— Кари в «Ведьминском вареве», готовится к пятничной вечеринке, — сказал Ронан, пара женщины из бара, которым она владела и управляла в Лондоне.
— А Табби плохо себя чувствует. Я думаю, что ребенок, растущий внутри моей жены, уже устроил ей ад.