Он резко поднял бровь:
— Все еще хочешь быть здесь?
Гнев пронзил ее, сменившись ужасом. Что, черт возьми, происходит? Анка отбросила замешательство в сторону и сосредоточилась на подавлении боли, которую Лукан, казалось, не испытывал, находясь здесь с ней.
— Ты мой тренер?
Лукан улыбнулся. Выражение его лица было не из приятных.
Земля ушла у нее из-под ног.
— Но Брэм сказал…
— То, что ты хотела услышать. Я вытащил короткую спичку. Если ты решила сразиться с Матиасом, я тот, кто научит тебя этому. Если только ты не захочешь уйти.
По его тону она поняла, что он в десять раз больше хотел, чтобы она сдалась. Вот что сделала бы прежняя она, чего бы он от нее ни хотел. Сейчас? Она скрестила руки на груди и посмотрела на него, приподняв одну бровь:
— У Брэма нездоровое чувство юмора.
— Я не буду с этим спорить, — съязвил Лукан.
— Я не собираюсь уходить.
Нетерпение отразилось на его знакомом милом лице. Близость к нему наполнила ее таким желанием, что у нее чуть не подогнулись колени. Анка глубоко вздохнула. Эта слабость не поможет ей бороться с Матиасом. Ей нужно сосредоточиться.
— Жаль, но, как ты уже говорила, это твой выбор. Но это твой единственный выбор. Все остальное — мое желание. Помни это. Делай, как я говорю, или уходи. Ясно?
— Ты ведешь себя как ублюдок.
И почему-то его жесткое отношение возбуждало.
— Это да или нет?
Она стиснула зубы. Он всегда был раздражающе упрям. По-видимому, это возросло за время их разлуки.
— Да, — прошипела она.
Лукан самодовольно улыбнулся, и она с трудом подавила гнев. Он хотел, чтобы она разозлилась, чтобы она вышла из себя, чтобы у него была веская причина отказаться тренировать ее. Образно говоря, он толкнул ее на колени и заставил встать на четвереньки. Это раздражало ее до чертиков.
Она переминалась с ноги на ногу, мучительно сознавая, что его командирская поза тоже ее возбуждает.
Черт побери.
— Приятно слышать. Следующее, о чем мы поговорим, — это твой наряд. Так не пойдет.
Анка посмотрела на себя, потом на его спортивные штаны и кроссовки.
— А что плохого в том, что на мне надето?
— Слишком мешковато. Это будет препятствовать движению. Это даст любому, кто захочет напасть на тебя, что-то, за что можно ухватиться. Это не позволяет мне видеть твою технику, пока я учу тебя. Я не чувствую, куда ты наносишь удары руками и ногами.
— Чувствуешь? — ошеломленный вопрос сорвался с языка. — Я же просила тебя не прикасаться ко мне.
— Прости, любовь моя. — Довольная улыбка скользнула по его лицу: — Помнишь, я тренер. — Он пожал плечами и указал в дальний конец комнаты: — Или вот дверь.