Голос разума в глубине ее сознания протестовал против ее капитуляции, а затем блаженно заткнулся. Радость и жажда взяли верх.
Анка схватила Лукана за плечи, притянув его еще ближе на сладкое мгновение, прежде чем оттолкнула его и сорвала с него футболку, кинув тесную черную тряпку через голову. Затем она сделала глубокий вдох. Его тело свидетельствовало о суровости тренировок и тяготах войны. Он всегда был хорошо сложен, но теперь торс был скульптурным, массивные мышцы выпирали повсюду, выступающие вены вздулись от усилия и напряжения. Его широкая грудь вздымалась и опускалась от резкого дыхания, когда он смотрел на нее. Его эрекция выпирала сквозь джинсы, твердая, выступающая и голодная.
Все в Лукане взывало к ее чувствам и сердцу. Она была так чертовски несчастна в течение многих недель и месяцев. Он тоже страдал. Он скорбел больше, чем большинство могло себе представить. Они уже не могли жить вечно, но могли ли они жить прямо сейчас?
Она отбросила в сторону беспокойство о Шоке и подготовке к войне. Она отказывалась думать о своих шрамах. И было уже слишком поздно переживать из-за лжи, которую она говорила Лукану в течение целого столетия, о реке предательства между ними.
— О чем бы ты ни думала, это не более важно, чем этот момент, — пробормотал Лукан. — Чем это. Чем мы сами.
Ее дыхание ускорилось, и она вдохнула его мускусный, знакомый запах, теперь с оттенком чего-то другого, более сильного. Дикого.
— Иди сюда.
От требования, прозвучавшего в этих двух словах, у нее по спине пробежали мурашки. Она хотела прислушаться к ним. Так сильно. Каждый мускул ее тела напрягся от желания. Желание затопило ее между ног. Ее руки так и чесались обхватить его и принять предложенное им удовольствие и убежище.
Черт побери, почему она борется сама с собой? Больше не надо. Она отказалась продолжать. К черту последствия.
Анка сделала последние два шага, стянула с себя майку и швырнула ее через всю комнату. Лукан окинул взглядом ее кружевной лифчик и бледную кожу горящими глазами. Он сделал глубокий вдох, затем обхватил ее рукой и притянул к себе. Она зашипела, когда их обнаженная кожа встретилась с электрическим покалыванием, которое пробежало по ее спине.
Откинув голову назад, она смотрела в его голубые глаза, всегда такие выразительные и нежные — за исключением этого момента. От этого взгляда ее безжалостно колотило желание. Ответный голод поглотил ее и заставил все между ног пульсировать.
Он потянул ее за косу, пока ее лицо не оказалось прямо под ним, а губы — в нескольких дюймах.