– Ох, Хилли! Неужели ты не понимаешь? Я должен попытаться. – В его голосе звенела неотступная решимость. – Я просто обязан сделать что-нибудь, чтобы исправить свою ошибку.
Хиллари вздохнула:
– Ну ладно. Единственное, что меня радует, – ты у нас не того калибра, чтобы посылать тебя в головоломный поход за какой-то дурацкой принцессой. Ты останешься здесь, в безопасности!
– Я же говорил тебе, что собственноручно справился с норхом! Хиллари вздрогнула:
– Все это чересчур страшно для меня. Нужно срочно успокоиться. Хочу чего-нибудь сладенького! – Она вытащила из кармана пригоршню конфет и запихнула себе в рот. Хиллари была потрясающей сластеной. Если бы Ян целый месяц горбатился над работой, чтобы подарить ей кожаный браслет или ожерелье, Хиллари приняла бы подарок с невозмутимой благодарностью; но стоило вручить ей самый обычный кулек конфет, как она впадала в неописуемый восторг.
– Эй, приятель, поди-ка сюда! – окликнул Яна толстощекий, туповатого вида крестьянин, снимая с ноги сандалию и водружая ее на землю перед переносным рабочим столом сапожника. – Можешь починить ремешок?
Ян поморщился от вони, которая исходила от видавшей виды сандалии.
– Полпенни, – ответил он, и Хиллари перевела.
– Отлично! А то эта хреновина уже неделю ерзает и натирает мне ногу! Моя любимая летняя обувка! Закрепи его хорошенько, идет?
Ян выбрал толстую иглу и суровую нитку и приступил к работе, стараясь не обращать внимания на запах. Крестьянин наклонился над ним, с каждым выдохом извергая пивные пары.
– …а еще я слыхал, что сегодня будут сражаться лучшие рыцари и будет на что посмотреть. Но надо сказать вам, молодые люди, что много лет назад довелось мне видеть такое зрелище, какое больше не увидать никому, и я готов пересказывать эту историю снова и снова, хоть до самой смерти. – Крестьянин почесал бакенбарды со звуком, похожим на скрежет наждачной бумаги по дереву. – Да, так вот. Я вспахивал поле. Уже смеркалось, и я как раз собрался возвращаться домой, к женушке, как вдруг услышал шум и поднял голову. Еще минуту назад небо было чистым, и вдруг – гляди-кась: туча! Грозовая, точь-в-точь летучая коровья лепешка. Совсем рядом – камнем можно было добросить! Да, так-то вот. Я сказал себе: слышь-ка, Джейкоб Пахотник, в этом что-то не так. Что-то здесь того… да. И тут эта туча вспыхнула таким огнем, что едва не ослепила бедного землепашца! А потом раздался гром, словно разом ударили все колокола ада, туча прорвалась, и на землю посыпалась вся эта куча вещей, и среди них было что-то вроде ребенка, и…