Ян, слушавший фермера вполуха, затянул последний стежок и ловко завязал узел. Он вручил сандалию владельцу, прервавшему свой рассказ, и тут их глаза встретились. Взгляд фермера застыл на секунду, а затем в нем вспыхнула искра узнавания. Яну стало не по себе, но тут его дернули за куртку:
– Ян! Ян, барон выходит. Давай укладывать инструменты.
– Полпенни, сэр! – ухитрился отчетливо выговорить Ян, протянув открытую ладонь. Фермер покопался в кармане и заплатил. Он остался стоять на месте, провожая взглядом юную парочку, тащившую тачку к трибуне, на которой уже располагалась свита барона Ричарда.
– Черт меня подери… – пробормотал фермер. – Где-то я эти глаза уже видывал…
Барон Ричард Лисострел был высоким, убеленным сединами мужчиной с постоянно бегающими глазами. Казалось, чего-то он все время боится: то ли подозревает заговор при своем дворе, то ли ожидает, что вот-вот к нему со спины подкрадется убийца и. всадит кинжал между лопатками. Барон славился своей рассеянностью, но, несмотря на это, был хорошим и справедливым правителем, хотя и излишне приверженным традициям. При каждом удобном случае выказывая недовольство кровавыми сторонами всенародных празднеств, на деле он питал непреодолимую склонность к турнирам. Поднявшись на вершину трибуны, барон окинул взглядом рыцарей, готовящихся к поединку, и толпу, предвкушающую спектакль. И тут на глаза ему попались двое ремесленников, которые катили тачку по направлению к трибуне, отчаянно размахивали руками и вообще всячески старались привлечь внимание барона.
Телохранители тотчас же обнажили мечи, но барон жестом остановил их: он узнал парня с тачкой, и в душе его шевельнулось легкое сочувствие.
Предоставлялся случай компенсировать хотя бы часть невзгод, выпавших на долю этому юноше, и барон был рад воспользоваться этим шансом на глазах у своих многочисленных вассалов.
– По-моему, это Фартинг! – безупречно чистым тенором воскликнул барон.
Надежды его пока оправдывались: сотни подданных как по команде повернули головы в сторону юноши. И впрямь великолепная возможность! – Сын сапожника, который честно делит со своим отцом бремя нелегкой трудовой жизни. – Барон повернулся к стражникам:
– Не трогайте парнишку. Я пожалую ему краткую аудиенцию. Это куда интереснее, чем смотреть, как мои доблестные рыцари плющат друг другу головы!
– Благодарю вас, ваша светлость, – сказала Хиллари, дрожа от внезапно охватившего ее волнения. – Прошу прощения за то, что привлекаю ваше драгоценное внимание к своей скромной персоне, но я вынуждена говорить от имени Яна, поскольку почти никто, кроме меня, не понимает его речь.