— Можете меня обезглавить, миледи, но я не сделаю ни шага из этой комнаты, пока на него не наденут кандалы.
Гвен сердито нахмурилась. Она не могла припомнить, чтобы верный Филипп когда-либо позволял себе подобную вольность. Но, подумав, решила согласиться. Тем людям, в подземельях, тоже нужна была помощь.
— Хорошо. Но без жестокости.
Старый лекарь упрямо сидел у лежака, скрестив на груди сухощавые руки, пока не убедился, что его условие выполнено. Руки и ноги узника заковали в железные кандалы, прикрепив их к металлическому остову кровати — так, чтобы он мог лишь слегка двигать ими, но не мог бы поменять положение. Лишь убедившись, что его леди в безопасности, Филипп поднялся, чтобы удалиться из комнаты.
— Когда он очнется? — спросила Гвен, глядя старику вслед.
— Думаю, скоро, миледи, — когда он обернулся через плечо, его губы сложились в обиженную гримасу. — Этот разбойник крепкий, как дуб. Судя по его сложению, это северянин, а они отличаются отменным здоровьем. Если дожил до сих пор — выживет и дальше.
Когда за стариком захлопнулась дверь, Гвен повернула лицо к узнику. Когда его заковывали в кандалы, простыня, которой он был накрыт, сбилась и кое-где открывала ее взгляду сильное тренированное тело, испещренное застарелыми шрамами. Губы Гвен дрогнули, и она поправила ее, накрывая пленника до самого подбородка.
* * *
Если прошлое пробуждение от забытья казалось настоящим пеклом, то в этот раз он готов был поверить, что очнулся в раю. Он лежал — да не где-нибудь, а на удобной постели, в теплой комнате, укрытый легким покрывалом. Многострадальная голова покоилась на мягкой подушке.
Правда, было существенное обстоятельство, говорившее в пользу того, что он все еще не в раю, а на бренной земле — нещадная пульсирующая боль во всем теле вернулась с прежней силой.
Лежа неподвижно, Грейв рискнул слегка приоткрыть глаза.
Помещение освещалось лишь неяркими лучами заходящего солнца, оставляя часть комнаты в полумраке. Рядом на стуле сидела женщина из его предсмертного видения. Слегка повернув голову, она задумчиво смотрела в окно. Грейв наблюдал за ней некоторое время из-под полуопущенных ресниц, пытаясь понять, что с ним произошло, и как могла ситуация измениться настолько кардинально за время его беспамятства.
На короткое мгновение он даже засомневался насчет рая. Слишком уж прекрасна была женщина, сидящая у его кровати. Аристократические черты лица, идеальная форма бровей, красивый разрез глаз, мягкие, как у ребенка, бледно-розовые губы. Светлые волосы, отливающие золотом в тусклых лучах закатного солнца, водопадом рассыпались по спине и плечам. На мгновение ее лицо исказила гримаса боли, и она дотронулась пальцами до повязки, закрывающей ее лоб.