Спортивную площадку поливает мелкий дождь. На мне синяя футбольная форма, я гоняю мяч. Он словно липнет к ноге, движется именно так, как хочу я, и это чувство, будто мы с ним одно целое, кружит мне голову. Нет ни тревог, ни сомнений, ни метаний, я точно знаю: моё будущее там, куда летит этот мяч. За мной наконец приходит отец, и по очевидной разнице в росте я понимаю, что ещё учусь в средней школе. Он несёт зонт, а я то вбегаю под него, то выскакиваю под дождь и всё бью и бью по мячу, и так мы вместе идём домой.
— Мне кажется, брат бросил футбол из-за меня...
— Сё-тян никогда об этом не рассказывал...
Откуда-то издалека доносились голоса. Это Такао и Рика. Но мне ужасно хотелось спать, и я не мог разомкнуть глаз. Только голоса звучали всё отчётливей:
— По-моему, он всегда мечтал стать профессиональным футболистом. Записался в секцию футбола ещё в начальных классах, а в старших даже участвовал в соревнованиях между школами. Он и в институт поступил по спортивной рекомендации.
Я ошибся. Голоса доносились не издалека. Они совсем рядом. Я наконец-то сообразил, что заснул прямо за столом, пока пил.
— Когда родители решили развестись, я учился в седьмом классе. Я и сейчас уверен, что именно поэтому он начал работать, ведь нам нужны были деньги на жизнь и на оплату моей школы.
— Сё-тян сам это сказал?
— Нет. Он на эту тему помалкивает.
«Нет. Это не так. Всё было не так, — испуганно думал я, чуть не плача. — Я просто взял и бросил. Просто взял и сдался», — повторял я про себя, не открывая глаз.
Я обожал футбол. В младшей и средней школе я играл лучше всех. В старшей тоже занимался всерьёз, но за спортивной рекомендацией погнался не поэтому — считал, будто так будет проще сдать экзамены. В институте почти все товарищи по команде находились на несравненно более высоком уровне, и мой энтузиазм постепенно иссяк. Ко второму курсу я с ледяным спокойствием рассудил, что мне пора забыть о профессии футболиста и начать искать обычную работу. Развод родителей стал удобной отговоркой.
— Мне надо обеспечивать семью, а младший брат ещё школьник, — так я повторял друзьям по институту и по команде, но ни разу не говорил ничего подобного моим родным.
Я пришёл к выводу, что если у меня и был талант к футболу, то лет до пятнадцати, а потом у него истёк срок годности. Мне встречались люди со схожей историей. У человека в детстве проявляется какое-то врождённое чутьё, какие-то особенности развития, и это, а вовсе не приложенные усилия, позволяет ему обращаться с мячом с несвойственным ребёнку мастерством. Но по мере взросления его рост и мускулатура приходят в норму, проблески неординарности гаснут, и он превращается в человека среднего. Только и всего.