Вот и сегодня Юкино сидела в беседке, а с неба с самого утра нещадно палило солнце. Раз уж для всех наступили летние каникулы, она облачилась не в костюм, а в белую блузку без рукавов и зелёную юбку клёш, на плечи набросила кофту цвета морской волны, а на ноги надела босоножки на платформе. В ясные дни в парке ещё до полудня собиралось на удивление много отдыхающих. Иностранцы с фотоаппаратами наперевес, группы пожилых людей с альбомами для зарисовок, гуляющие под руку элегантные влюблённые пары в самом расцвете лет. Всем своим видом давая понять, что она здесь никого не ждёт, а просто наслаждается чтением, Юкино сидела в одиночестве, не отрывая взгляда от книжки.
«Всё к лучшему. У него теперь нет повода прогуливать школу, а это самое главное», — запоздало попыталась она себя убедить. Но мысли мыслями, а чувства, которые понемногу её охватывали, говорили о другом. На самом деле...
«На самом деле я не хотела, чтобы сезон дождей закончился».
Юкино попробовала негромко произнести это вслух. Внезапно у неё защипало в уголках глаз, и она поспешно уткнулась в лежащую на коленях книгу: «Нет, нет, не смей больше об этом думать!» Она просто наслаждается чтением. Всё внимание — на текст.
Вокруг, насколько хватало глаз, под лучами летнего солнца красиво блестела степь, по её просторам гулял свежий ветер, но для Нукады и солнечный свет, и шум ветра — всё казалось пустым. Радость угасла, её охватило чувство одиночества и тревоги, и не было от него спасения.
«Только этого не хватало!» — чуть не вырвалось у Юкино. Это была «Принцесса Нукада» Ясуси Иноуэ[45], которую она давно не доставала с книжной полки, а сегодня взяла с собой без особой на то причины. Книга повествовала о трагической жизни прославленной придворной поэтессы — возлюбленной двух родных братьев, ставших, каждый в своё время, императорами Японии. Юкино впервые прочитала её в пятнадцать лет. Тогда ей больше всего полюбилась сцена, где героиня идёт одна по степи, заросшей мурасаки[46]. Продолжалась она весьма драматичным появлением на свет некоего знаменитого стихотворения. В школе Юкино читала эту книгу с наивным детским волнением, но сейчас та отзывалась в душе каким-то странным резонансом. И это не давало сосредоточиться на чтении.
Внезапно послышались шаги, и Юкино, машинально изобразив на лице улыбку, подняла голову.
— Какой большой парк!
— И не подумаешь, что мы в Синдзюку.
К беседке, держась за руки, подошли спортивного вида парень и девушка, обоим было лет по двадцать — двадцать пять. Они шли в тени деревьев — такие дружные, пышущие здоровьем и энергией, что у Юкино, несмотря на подступающее уныние, потеплел взгляд.