— Так-так... — с интересом кивнул мужчина-пёс, отпивая виски.
Юкино тоже пригубила коктейль и смочила горло.
«А что я пью и какая это по счёту порция?» — мелькнуло у неё в голове. Похоже, она в кои-то веки малость напилась. И похоже, малость напиться и рассказывать кому-нибудь о том, что тебе нравится, — отличное развлечение.
— И тут губы сами собой произнесли эти слова: «Иду полями мурасаки... Иду запретными полями».
— Что вижу, то пою.
— В общем, да, — Юкино тоже засмеялась. — В тот вечер устраивали большой пир. И там, за саке и изысканными угощениями, придворные пред лицом императора Тэндзи должны были читать стихи о прошедшем дне. Их вызывали в произвольном порядке, и каждый с колотящимся сердцем ждал, когда же произнесут его имя. И только принцесса Нукада оставалась спокойной. Стоило ей только захотеть, как она могла тут же, не сходя с места, сочинить десяток стихотворений.
— Талантливая женщина.
— Именно так. Но то, что мы сейчас называем талантом, я бы скорее назвала сверхъестественным чутьём, каким обладают жрицы в святилищах.
— В вас, Юкино-сан, тоже есть что-то от жрицы. А ваш родной дом, наверное, храм.
— Какой там! Я обычная служащая. Ну так вот, ей на память пришли «макура-котоба», традиционные поэтические эпитеты. По-видимому, так и сложились первые три строчки: «Иду полями нежных мурасаки, скрывающих пурпурный цвет в корнях, иду запретными полями...».
— Хм... А можно спросить, Юкино-сан, вам доводилось пережить подобное?
— Что?
— Скажем так — бурную страсть.
«А, это он о любовных приключениях», — не сразу догадалась Юкино. Наверное, ему скучно говорить о поэзии. Она почувствовала себя виноватой.
— Нет... Ничего такого не было. Ну а вам... — она попыталась произнести имя мужчины-пса. Как же его, Сато? Като? Ватанабэ? — Вам приходилось? — кое-как выкрутилась Юкино.
Мужчина весело засмеялся:
— Вы забыли моё имя, Юкино-сан?
— Нет... То есть... Простите.
— Ха-ха-ха! Ничего страшного. Оно обычное, потому его все и забывают. Зовут меня то Сато, то Като. А я Сайто! — Мужчина с улыбкой отпил из бокала, и, глядя на него, Юкино успокоилась.
— Отлично посидели! — сказал мужчина.
— Правда?
— Конечно. Давно я так не отдыхал. А вы, Юкино-сан?
— Я тоже, — ответила она и допила остатки неизвестного напитка в своём бокале.
— Бармен, ледяной коктейль для дамы! — позвал мужчина-пёс, и она слушала его голос с тем же спокойным чувством обретённой свободы, с каким после уроков оставалась в художественном кружке.
Они решили продолжить вечер в каком-нибудь другом месте и, так как в ближайшей округе баров было мало, взяли такси.