Салон находился в квартале Ура-Харадзюку и напоминал океанариум — всюду стекло. Я удивилась, когда увидела себя в зеркале после стрижки. Не мне об этом говорить, но я точно стала немного красивей. Мои слишком уж густые волосы аккуратно уложили, асимметрично подстриженная чёлка закрывала брови, спадавшие по обеим щекам пряди доходили до плеч, а их кончики загибались внутрь над ключицами. Обрамлённое новой причёской «ретро-лицо» — спасибо также последним достижениям косметологии — приобрело более-менее современный вид. В этот самый момент у меня зародилось ощущение, что я не зря стараюсь. Быть может, мой эксперимент всё-таки завершится успехом.
Следующим шагом предполагалась диета, но в итоге она не понадобилась. Закончился май, и едва мне стукнуло пятнадцать, как неожиданно сработал запрятанный глубоко-глубоко в генах и до сих пор бездействовавший выключатель, и я начала худеть буквально на глазах. Я быстро росла, короткие и пухлые детские пальчики вытянулись и стали тонкими, мне даже казалось, что голос стал выше, а кожа — белее, грудь постепенно наливалась тяжестью. И наконец, я избавилась от последней оставшейся у меня причины жутко комплексовать: молочные зубы сменились на постоянные. Щёлк! Я будто бы наяву услышала, как во мне что-то резко поменялось. То ли переключился тумблер, то ли перевелась стрелка на рельсах, то ли запустилась новая версия системы.
Вечером последнего дня летних каникул я заперлась в ванной комнате и перекрасила волосы. Сделала их каштановыми с лёгкой примесью оранжевого. Ещё я сама укоротила школьную форменную юбку. Мне всегда хорошо удавалось несложное рукоделие — кройка, шитьё, вязание, — и потому я достала из кладовки покрытую пылью швейную машинку и показала класс, прострочив идеальный потайной шов. В стрекоте, издаваемом двигавшейся иглой, мне слышался звук автомобиля, который наконец увезёт меня отсюда.
Поздно ночью я надела школьную форму, подошла к большому зеркалу у лестницы и оценила новый образ. На меня смотрела девушка, словно сошедшая со страниц модного журнала. Я покружилась на месте. В волосах замелькали лёгкие оранжевые блики, а выглядывавшие из-под короткой юбки бёдра, как по мне, выглядели весьма эротично. У меня заколотилось сердце.
— Ты всё-таки не подкидыш.
Тут я заметила, что со второго этажа на меня смотрит мой старший брат. Я хоть и обрадовалась, что сумела выудить из него это признание, но от его липкого взгляда мне стало противно, и я ничего не ответила.
— О божечки, что это?! Офигеть как красиво!
— Ничего так? Сойдёт? Или перебор? Глаз не режет?