— Долбанная маньячка…
— Видели, что она сделала с тем на крыше?
Из подъезда выкатили каталку с запакованным в черный мешок телом. Дайкин расстегнул молнию. Долго смотрел, опустив голову. Ругался. Затем быстрым шагом направился к Агате.
— Это тебе так с рук не сойдет! Слышишь меня! Ты ответишь за эту мясорубку!
— Я взяла ее живой.
— Двое моих людей мертвы из-за тебя! Я говорил, не лезь!
— Плевать мне на то, что ты говорил.
Дайкин едва сдерживался, чтобы не напасть на Агату. Он понимал, шансов в открытом бою у него нет.
Подойдя к ней вплотную, полицейский заговорил полушепотом:
— А тебя хоть раз по-настоящему трахали? Нет? Вот почему ты такая психованная. Ни у одного нормального мужика не встанет на грязную калеку. У меня к тебе предложение, — он положил руку на кобуру.
Агата внимательно проследила за его движением. Если вынет пушку, она одним ударом проломит ему череп.
— Засунь дуло себе поглубже до упора, а потом спусти курок. Мир станет чище, — он сплюнул ей под ноги. — Я буду за тобой следить.
Дайкин зашагал прочь. Как же он ошибался, думая, что оскорблениями выведет ее из себя. Вся жизнь Агаты была наполнена унижениями и болью. У нее выработался иммунитет.
Накатили воспоминания. Агата бежит по коридору и зовет на помощь. Никто не откликается на ее мольбы. Останавливается у двери. Одной рукой повернуть тугую ручку не получается — она вцепляется в нее зубами и тянет вниз. Продирает десны до крови. Забегает в класс, бросается к окну. Выпрыгнуть! Даже если падение убьет ее. Она не позволит больше издеваться над собой — одноглазой и однорукой, грязной девчонкой.
На окне замок, за стеклом решетка. Ей не выбраться. В дверях стоят четверо взрослых мальчишек. Им по семнадцать, ей только четырнадцать. Они тоже грязные — у кого-то нет доли мозга, по одной почке и легкому, кому-то повезло — в основном отсутствуют только конечности. Большая же часть постояльцев интерната — овощи. Их матери умерли, отцы сидят в тюрьме. У грязных нет ни прошлого, ни будущего.
«Распечатаем ее».
«Фу — уу. Она же уродина».
«Под юбкой у всех одно и то же».
Следующие события смешались для Агаты в месиво из боли, крови и слез. Это продолжалось на протяжении многих месяцев. Она несколько раз пыталась покончить с собой, но судьба неизменно выписывала ей еще один шанс. А потом она подумала: «Жизнь далась мне так тяжело не просто так». Однажды, собрав все силы в своем хрупком организме, она дала насильникам отпор — двоих забила до смерти, еще двоих навсегда лишила возможности пользоваться членом.
— Агата.
Только один человек называл ее так. Жерар Гебчинский спас ее от тюрьмы, забрал из интерната и удочерил. Он сам был девятым — настоящей легендой элитного подразделения. Жерар научил Агату не бояться собственного тела, сделал ее недостатки оружием. Она была обязана ему всем.