Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, Нэйман наконец скомандовал привал. Выбранным на ночлег местом стала небольшая площадка скрытая со всех сторон густыми елями и зарослями какого-то колючего кустарника с гроздями черных ягод.
Наблюдая за тем, как мужчины разводят костер и ставят палатки, Кассандра вновь почувствовала себя совершенно чужой и ненужной, ведь что она, благородная леди, забыла в таких дремучих краях?
Ноги подкашивались от усталости, ладони, нежная кожа которых стерлась от постоянного сжимания поводьев, саднило от соленого лошадиного пота! А, стыдно сказать какое место, ныло от целого дня в неудобном мужском седле. Нет, такие путешествия были точно не для женщин ее круга! А ведь раньше ей путешествия в карете казались чем-то утомительным…
Пожалуй, расскажи Кассандра о своих злоключениях среди дам, те задохнулись бы от сочувствия к ее горю еще бы в самом начале повествования. Грустные мысли усугублял голод, который кусочек сыра и хлеба, несколько часов назад предложенные ей Грэттом, лишь раздразнили.
Стоя у куста с яркими зелеными листьями и сочными черными ягодами, поблескивавшими среди коротких колючек, Кассандра сама не заметила, как стала срывать упругие бусины и раскладывать их на своей ладони одна к другой. А ведь плоды неизвестного кустарника пахли удивительно приятно, обещая быть сладкими и на вкус! Сорванные ягоды оставляли на руках ярко-красный сок, который так и хотелось собрать с ладони языком… Но едва девушка попыталась-таки попробовать одну, тут же вскрикнула от неожиданности — ее руку перехватили жесткие горячие пальцы и дернули в сторону, заставив выронить все ягоды до единой.
— С ума сошла? Жить надоело? — Весьма грубо прорычал Нэйман и за плечи развернул перепуганную девушку к себе, заставив посмотреть себе прямо в глаза. — Это же волчий лычник. Съешь — и можешь никогда больше не проснуться.
Кассандра инстинктивно вырвала свою руку из его, и хотела выпалить хаму в лицо что-то настолько же резкое, чтобы за раз избавиться от обиды на его поведение, копившейся весь этот долгий день, но он оставил ее еще до того, как девушка придумала что именно. Что ж, по крайней мере можно было с уверенностью утверждать, что Нэйману, что бы там не случилось между ними, было не все равно на нее. Но разве же это могло успокоить ком обиды и невысказанных слов, сжимавшийся внутри?