Мне хотелось рвать на себе волосы, сжимать их до крови, чтобы вывести эту чёртову боль, чтобы всего этого не было с нами, что бы сейчас мне позвонила Мишель и сказала, что она жива, что всё хорошо, что это просто шутка и с ней всё хорошо. Но время идёт, а мне никто не звонит. Только звенящая тишина рвёт душу на куски, разъедая её своим ядом.
Резко торможу возле больницы. Тут же вылетаю из неё, забывая поставить ту на сигнализацию. Похер! Главная моя девочка, мой ангел.
Влетаю в больницу, несусь на всех пара, сбивая на своём пути людей. Те что-то кричать мне в след, но я ничего не слышу. Пелена застелила глаза, руки трясутся, сердце бьёт бешенным ритмом. Моя Мишель. Моя девочка.
Губы шепчут. Как я её люблю, как она мне нужна.
Вдалеке вижу Влада, который мечется из угла в угол. Сжимая волосы на затылке. Подлетаю к нему.
— Что с ней? — трясу его за шиворот. Глаза потухшие. Сам ели живой, словно смерть белый. — Говори! — рычу, ели сдерживаясь, но он молчит.
Я вижу, что он что-то знает, но сука молчит.
Толкаю его в стену, припечатывая и чуть ли не сжимаю горло. Мне всё равно что я могу убить его. Наплевать, только бы он сказал, что с моей девочкой. Но эта тварь молчит.
В дверь слетает Егор и Кир, оттаскивая меня от него. Что-то говорят, начиная успокаивать, но внутри зверь что хочет всех разорвать на части. Нет сил сдерживаться. Только разнести тут всё к чертям собачьим.
— Успокойся! — прикрикнул на меня Егор. Я опешил, устанавливаясь на него во все глаза.
Большаков повернулся к Владу.
— Что случилось, Влад? — более спокойный голос проговорил друг.
Вербинский взъерошил волос, выругался себе под нос и начал говорить:
— Я ничего не мог понять… Рано утром мне позвонила Мишель, — тяжело вздохнул. — Да простит она меня. Я дал обещание ничего не говорить тебе, Марк, — он поднял на меня глаза, а я установился на него во все глаза, предчувствуя что-то не хорошее. — Но не могу просто так всё это оставить. Она не могла ничего сказать, словно внутри неё всё онемело. Только говорила, чтобы я приехал и как ей мать твою больно. Я не мешкая мчался по дороге, обгоняя всех, кто был в это время на трассе. Пару раз чуть сам не вылетел в кювет, — ещё один тяжёлый вздох то ли его, то ли мой. Я не мог ничего разобрать.
Кир уже меня отпустил, но лучше бы он держал, так как сил на то, чтобы стоять у меня не было. Ком сдавил в горле, захватывая лёгкие и все внутренности.
— Я приехал минут через двадцать. Дверь мне открыла Кира. Ничего не говоря прошёл в комнату Мишель. Открыв дверь, увидел, как она лежала на кровати распластав руки в разные стороны тяжело дышала, почти не шевелясь, — я прикрыл глаза, справляясь с болью в области груди, словно кто-то сдавил сердце в тиски. Схватился рукой за нужный орган, позволяющий жить. — В тот миг она была такой хрупкой, что я боялся к ней подойти, сделать одно неверное движение и она рассыпиться у меня в руках. Подойдя к ней, я опустился на кровать. Она почти не дышала, Марк… Только всхлипывала и тебя звала, так отчаянно что-то шептала… Не мог разобрать всё, только твоё имя.