Уилл поднял одну лампу и пронёс её в узкий проход.
Я последовала за ним в третью комнату, ожидая увидеть захламлённый кабинет с горами бумаг, но комната оказалась строгой и почти пустой. Одна-единственная машина занимала большую часть центра комнаты. Огромный гранёный кристалл был установлен в обрамлении кристаллов поменьше и шестерёнок. Это напомнило мне центральный элемент злосчастной машины времени Рэтфорда.
У стен не было ничего. Ни книжных шкафов, ни столов с письмами, ни следа корреспонденции, которая указала бы нам нужное направление. Единственным предметом мебели в помещении являлся маленький стол в углу, заставленный десятками хрустальных трубочек.
— Это бесполезно, — пробормотала я, готовая вернуться в основное помещение мастерской. Я там всё переверну, пока не найду искомое. — Идемте. Давайте обыщем другую комнату.
— Ты с ума сошла? Посмотри на эту штуку! — воскликнул Питер, встав перед массивной конструкцией. — Это великолепно. Интересно, что она делает, — он протянул руки, затем наклонился, пристально рассматривая различные линзы устройства.
— Какая разница, что она делает? Это не то, что мы ищем, и наше время ограничено, — я не могла скрыть раздражение, но Питер его полностью проигнорировал. — Уилл? Ты идёшь со мной? — спросила я, но тут же увидела, как он весь выгнулся, чтобы получше взглянуть на внутренности машины.
— Что такое? — сказал он, но даже не потрудился выпрямиться из своего согнутого положения. — Изумительно. В самом сердце этого находится мощная лампа. Интересно, как свет от неё будет проецироваться через линзы.
— Давай зажжём её и узнаем, — объявил Питер, схватив свечу. — В лампе есть масло?
— Вы двое прекратите или нет? — закричала я. — У нас нет времени на этот бред. Нам нужно найти письмо. А завтра можете сколько угодно играться с этим изобретением.
Уилл схватился за рычаг.
— Тут заводной механизм. Замка я не вижу, — он несколько раз нажал на рычаг. Затем Питер потянулся вверх и коснулся пламенем самого сердца машины.
Она начала гудеть и жужжать. Огромная шестерёнка в основании завертелась, и повалил дым, заполнивший комнату сладко пахнущим белым туманом.
— Вы что наделали? — мы так сожжём весь каретник, и сами в нём сгорим.
Пламя в центре машины разгорелось, затем превратилось в яркий белый свет, полыхнувший через различные линзы паутиной ослепительных лучей.
Я в изумлении и ужасе наблюдала, как призрачный силуэт Рэтфорда полностью проступает перед машиной. Он выглядел таким молодым и похожим на призрака, когда повернулся прямиком ко мне и улыбнулся. Он протянул руку. Затем из машины раздался голос, далёкий и металлический, но определённо принадлежащий Рэтфорду и совпадающий с движениями его прозрачных губ.