Небольшая группа людей распевала рождественские песни перед книжным магазином, маленький мальчик продавал омелу девочкам. В воздухе витали ароматы богатых праздничных обедов, исходившие от каждого очага, пока дым клубился в морозном воздухе.
Я ужасно чувствовала себя из-за того, что мой магазин, который должен быть живым и ярким, сделался таким унылым и безрадостным. Он оставался запертым в эту самую счастливую из всех ночей.
Мы проезжали всё дальше по городу, и тут жители, которые не были такими состоятельными, оставляли своё веселье за узкими дверями и тёмными улицами, если им вообще было чем праздновать.
Крохотная девчушка в лохмотьях продавала спички на углу, кутаясь в поношенную шаль. Я остановила наш экипаж, и хоть кучер посмотрел на меня так, будто я выжила из ума, я отдала девочке свою плотную шаль и остатки яблочного пирога, который завернула и взяла с собой в сумке.
Уилл улыбнулся, но не сказал ни слова. Я вернулась в экипаж и прижалась к нему для тепла.
В доках корабли лениво покачивались на течении реки. Со швартовых тросов свисали сосульки. Я наблюдала, как пара мужчин в плотных пальто ритмично сбивали лёд с носа корабля. Уилл держал голову опущенной и вёл меня за собой. Отчаявшиеся люди с голодными подозрительными взглядами следили за мной из тёмных углов, пока мы шли по пустому доку. Уилл обернулся через плечо, проверяя, не следует ли кто за нами, а затем схватил меня и запихал в пространство возле огромного ящика, завешенного рыболовной сетью.
— Что ты делаешь? — спросила я, невольно нервничая. Когда я была здесь в последний раз, меня едва не поймал мужчина в маске.
— Тише, — прошептал Уилл. Затем он позвонил в колокол, прикреплённый к огромному деревянному столбу.
Я покрепче запахнула пальто на груди, и мы стали ждать. Холодная вонь, пронизывающая воздух, ощущалась так, словно она оседала на моей коже.
— Надеюсь, он здесь, — Уилл выжидающе смотрел на огромный железный кнехт>3. Рядом с ним в мотках верёвки спал полосатый рыжий кот. Я невольно задавалась вопросом, не мертво ли бедное животное. Снег оседал на его шерсти и не таял.
К моему удивлению, кот неожиданно поднялся жёстким, почти механическим движением, моргнул чёрными мраморными глазами и мяукнул.
Уилл наклонился к коту и сказал:
— Самое время. Мы тут замерзаем. Впусти уже нас, будь добр.
Кот выгнул шею вверх, и я заметила шестерёнки, вращавшиеся под истёртой шерстью. Одно ухо неестественно дёрнулось. Кот издал очередной вопль, подозрительно напоминавший «Пароль?»
— Озёрный огонь, — машинально ответил Уилл.