— Я боюсь одного, — Матильда стала припоминать подробности: — закрыла погреб... Поставила на стол шампанское... Ключи положила рядом с бутылкой. Я точно это помню. И тут послиха попросила у меня воды!.. Да, потом я ключей уже не видела.
— Надо позвонить сейчас же Эдере, — встревожился Манфред.
— Занято! — огорчилась Матильда, набрав номер Эдеры. — Странно. С кем они могут говорить в такой час?
— Может, кому-то не спится, и он решил поздравить их с Рождеством, — предположил Манфред. — Подождём немного.
Телефон, однако, был занят в течение получаса, и Манфред сказал, что он съездит туда сам: так всем будет спокойнее.
— Я с тобой! — вызвалась Чинция.
— Не надо, погода слишком плохая, — возразил Манфред, но Чинция настояла на своём.
— Мы позвоним вам оттуда сразу же, как только приедем, — пообещала она Матильде и Валерио.
Эдера проснулась от резкого крика Андреа: «Серджио! Серджио!»
— Милый, успокойся. Это я, Эдера, — она стала тормошить Андреа в надежде, что кошмар исчезнет.
— Мы падаем, Серджио! — продолжал метаться во сне Андреа. — Надо предупредить Валерио! Эдера — его дочь!
— Дорогой, любимый, ты дома, — говорила Эдера. — Проснись! Ты узнаёшь меня?
— Мне холодно, — открыв глаза, произнёс Андреа. — Холодно... Снег, снег...
— Прижмись ко мне, мой хороший. Ты весь дрожишь. Я согрею тебя. Вот так. Прижмись покрепче, и холод исчезнет. Любимый, бедный мой...
Очнувшись через какое-то время, Андреа спросил Эдеру, почему она здесь, рядом с ним.
— Ты видел кошмар, и тебя била дрожь.
— Да, со мной это часто бывает. Сперва, я чувствую сильную головную боль, а потом засыпаю и лечу вниз, во мрак. Зову на помощь, но никто не откликается.
— Не думай об этом и не бойся. Я с тобой, я сумею тебе помочь.
— Ты говоришь так, будто я — ребёнок.
— Я люблю тебя, и всегда буду рядом с тобой.
— Нет, не надейся на это! — зловеще прозвучало над ними. — Я убью тебя! — Леона направила на Эдеру дуло пистолета.
— Что ты делаешь? — воскликнул Андреа. — Ты сошла с ума!
— Сынок, я избавлю тебя от неё навсегда! — с лихорадочным блеском в глазах произнесла Леона.
— Мама, успокойся, — Андреа приподнялся на постели, намереваясь подойти к Леоне, но она угрожающе перевела пистолет на сына.
— Разве ты не понимаешь, что все наши беды от неё? — Леона снова взяла под прицел Эдеру. — Но теперь ей пришёл конец! Я освобождаю тебя, сынок!
Два выстрела прозвучали один за другим, и, оглушённая ими, Леона не сразу услышала пронзительный крик Эдеры: «Андреа! Андреа!»
— Боже мой! Я убила моего сына!
Леона бросилась к истекающему кровью Андреа и дрожащими пальцами попыталась приподнять его веки. В другой руке она по-прежнему держала пистолет.