— Если не найдешь, он сейчас умрет, — тихо сказала я, от безнадежности просто прижимаясь к израненному и уже даже не хрипящему телу со спины и протягивая обе руки мужу. — Давай хотя бы попытаемся.
— Хорошо… нам уже нечего терять, — вздохнул заклинатель и, на секунду прикрыв глаза, обнял меня вместе с зажатым между нами пациентом, закусил губу, крепко зажмурился… и вдруг заговорил так, словно читал вставший перед внутренним взором свиток: — В парных техниках передача энергии ведется не по кругу, а по извилистой линии. Она начинается снизу от меня, из того красного узла меридианов, и, соединяясь с таким же твоим, идет через тебя к следующему узлу…
Он не просто словами все это проговаривал, он… делал. И я это чувствовала, причем еще как. На пару мгновений вообще показалось, что никакого третьего между нами нет.
— Янли, — тихий голос мужа звучал уже не просто рядом, а где-то внутри меня, — все хорошо, все правильно… слушай мои слова. И… и надо полностью открыться. Даже больше, чем просто во время… исполнения супружеского долга. Впусти меня… в свое тело, в свою ауру, в свои мысли, в свою… душу.
Черт. В моих мыслях слишком много того, что я не могу открыть никому. Но… но если я этого не сделаю, то пациент умрет. А еще я сама захотела… сама все это начала. И сейчас оттолкнуть Юншена — это поломать все, что между нами уже случилось.
Я резко выдохнула сквозь зубы и подумала — а пропадай моя телега, все четыре колеса. Если во время этого парного совершенствования с реанимацией на троих Юншен поймет, что я не Янли… то есть почти не она… то есть… без разницы. Он смог мне довериться, почему я не могу?
Юншен:
Мне казалось, я видел странный сон. Будто демон иллюзий поймал меня в ловушку и поместил в одно из своих бредовых творений. Мир, серый и узкий настолько, что в нем тяжело дышать. Людей настолько много, что места в мире на всех просто не хватает. Они строят каменные башни и передвигаются толпой, словно нескончаемые воды реки. Такими же потоками льются по узким улицам железные кареты без лошадей.
Это был очень необычный мир, где одновременно существовало оружие, убивающее миллионы, и лекарские техники, позволяющие спасать тех, кого даже бессмертные целители сочли бы безнадежным. Здесь не знали элементарных вещей, и в то же время простые люди могли пользоваться удобствами и вещами, недоступными даже императору.
Но одно я понял точно: этот одновременно прекрасный и ужасный мир медленно умирал. Потому что его жители забыли фундаментальные законы гармонии.