— М-да, — констатировал Юэ. — Мы не учли еще один момент.
— Какой? — встрепенулся Вайер.
— Шиди Шен не помнит, когда отец дарил ему подарки, — спокойно пояснил Юэ. — Ключевое слово «не помнит». Ну? А, молодежь… желторотики еще совсем. Свой первый и главный подарок отец дарит ребенку на рождение. И шиди, естественно, не может этого помнить. — Лорд пика Снабжения обмахнулся веером и обратился уже ко мне: — Юншен, нам нужна вещь, которая появилась у тебя раньше, чем ты пришел на пик. Что-то, что ты принес из дома.
Я на несколько томительно долгих минут застыл, пытаясь вспомнить. Но… нет, не было ничего такого, ну не было! Я пришел на пик, имея в руках крохотный узелок с одной сменой одежды и… и все… и…
Да нет, не может быть.
Я медленно протянул руку и коснулся ножен Ледяного Ручья. Пальцы машинально скользнули по тисненому узору, по серебряным резным накладкам, зацепились за каждую неровность, впитали в себя каждую царапину, прежде чем нащупали потертый шелковый шнурок, на котором висело несколько хрустальных бусин с традиционными пожеланиями удачи и счастья и маленькая нефритовая фигурка. Животное было похоже на кота и дракона одновременно, чудной зверек непонятной природы, нарочно придуманный для забавы. А может, проще: сваявший эту игрушку мастер был излишне небрежен и не знал, кого он вырезает, кота или дракона.
— Это не похоже на обычную подвеску. Оно? — заинтересованно прищурился Юэ.
— Я бы не назвал это подарком. — Пальцы сами потянулись и провели по нефриту, ласково оглаживая шелковистую поверхность камня. — Это кусочек детской карусельки, знаешь, над люлькой вешают. Я нашел его на чердаке перед самым отъездом в секту и оторвал от основной конструкции. — Я повертел пальцем в воздухе, изображая окружность. — Одна из служанок тогда еще сказала, что в младенчестве я больше всего любил играть именно с этим камушком. Когда мать умерла и мне пришлось отправиться в орден, я прихватил подвеску как память о ней и о том… что когда-то у меня была семья. А еще мне отчего-то всегда нравилось его трогать, держать в руке, водить пальцем по узорам у него на животе… как будто тянуло все время, особенно если я волновался. Этот кусочек нефрита меня успокаивал.
— Угу, перед каждым экзаменом ты с этим уродцем едва ли не целовался, — подтвердил Вайер, — все про шершавое пузо твердил. Хотя я так и не понял, где ты там шершавость нашел, у каменного уродца живот гладкий.
Я ошеломленно моргнул. Посмотрел на драконо-кота, зажатого в ладони. И понял, вспомнил, что живот у сидящего на задних лапах зверя действительно гладкий, молочно-нефритовый, без единой трещинки или неровности. Но… но я же помню и другое!