Старший следователь задохнулся от избытка чувств, встал, походил, снова сел и так же, как когда-то Чудновский, черкнул для памяти: «Установить скрытое наблюдение за нужником с захождением для установления факта хулиганского действия всякий раз после оправки любого из личного состава, кроме товарищей Щипачева, Уездина, Шабалина и Егоркина как руководящих и вполне сознательных товарищей».
Что тут рядить, оставил нам капитализм с Николашкой разврат. Тут делов… но справимся — так Ленин учил! Все родимые пятна капитализма сотрем и замоем. Ведь всякий знает: деньгами владели подлецы и прохвосты, недоумки разные. И вот эти отбросы рода человеческого командовали Россией и до сих пор командуют миром…
«К 20-летию ВЧК-ОГПУ-НКВД
…СНК СССР и ЦК ВКП(б) желают работникам и бойцам НКВД полных успехов в их работе по искоренению врагов народа.
Да зравствует НКВД, карающая рука советского народа!»
Шел 1938 год. Уже давно истлел Федорович: кости в братской могиле да череп с дыркой в затылке. Земное бытие.
Эх, Россия…
Наладилась ты губить тех, кто прикипел к тебе и служит сердцем — не карманом или чином.
То отказываешься от них, то зарываешь живьем…
Дай хоть дыхнуть, взглянуть напоследок в небо, ослепнуть от солнца — чистого солнца, не загаженного предательством и корыстью.
А теперь… кончай!
Знаменитый русский художник Юрий Павлович Анненков, описывая свою дачу (можно сказать, родовое гнездо), вспоминает следы, оставленные отрядом Красной Гвардии.
На даче бывали Ленин, Вера Фигнер, Горький, Блок, Маяковский, Есенин и десятки других людей — украшение России.
«Мой куоккальский дом, где Есенин провел ночь нашей первой встречи, постигла несколько позже та же участь. В 1918 году, после бегства красной гвардии из Финляндии, я пробрался в Куоккалу (это еще было возможно), чтобы взглянуть на свой дом. Была зима. В горностаевой снеговой пышности торчал на его месте жалкий урод — бревенчатый сруб с развороченной крышей, с выбитыми окнами, с черными дырами вместо дверей. Обледенелые горы человеческих испражнений покрывали пол. По стенам почти до потолка замерзшими струями желтела моча и еще не стерлись пометки углем: 2 арш. 2 верш., 2 арш. 5 верш., 2 арш. 10 верш… Победителем в этом своеобразном чемпионате красногвардейцев (личный состав упражнялся: кто сноровистее, тот и брызнет выше. — Ю. В.) оказался пулеметчик Матвей Глушков: он достиг 2 арш. 12 верш, в высоту.
Вырванная с мясом из потолка висячая лампа была втоптана в кучу испражнений…
Половицы расщеплены топором, обои сорваны, пробиты пулями, железные кровати сведены смертельной судорогой, голубые сервизы обращены в осколки, металлическая посуда — кастрюли, сковородки, чайники — доверху заполнены испражнениями. Непостижимо обильно испражнялись повсюду: во всех этажах, на полу, на лестницах — сглаживая ступени, — на столах, в ящиках столов, на стульях, на матрасах, швыряли кусками испражненний в потолок. Вот еще записка: «Понюхай нашава гавна ладно ваняит».