— Вы говорите о Жади?
— Ты хочешь мстить, я знаю. Ты страдал и хочешь отплатить, но будь осторожней, потому что это чувство может превратить тебя в другого человека. Люди превращаются в то, что они делают, а ты часто приносишь Жади неприятности.
— Вам известно, как я пытался наладить с ней отношения! Я не собирался брать вторую жену, — сказал Саид, забыв при этом, что прежде чем попытаться восстановить доверие, он сам разрушил всякие доверительные отношения с женой. – Вы хотите защитить вашу племянницу и поэтому делаете вид, что не знаете того, что знают другие, и не слышите того, что слышу я.
— Я никогда не допускал несправедливости по отношению к тебе, никогда, Аллах свидетель!
— Тогда ответьте мне, во имя Аллаха, известно ли вам, что она мне изменила в тот день, когда явилась сюда в костюме танцовщицы? — Саид был вне себя.
— Я ничего не знаю и ничего не видел. Я не могу её обвинять. И у меня нет четырёх свидетелей, которые это видели, — возмутился в ответ дядюшка.
— Но вы подозреваете?
— Я не могу обвинять человека на основании подозрений, а ты постарайся не обижать её, — заключил дядя.
Саид попрощался с дочерью и уехал, не прислушавшись к советам дяди.
— Я очень беспокоюсь, мне не нравится всё это… Жади раскаялась? — спросил старый Али верную Зорайде.
— Нет, она надеется получить развод и жить, как ей хочется, — вздохнула та в ответ.
— Саид мечтает, чтобы она страдала от недостатка его любви, и она будет страдать! – заключил дядюшка.
Лукас закинул руку на затылок и о чём-то думал. Его мысли прервал отец. Как всегда, лицо Леонидаса выражало сосредоточенность.
— Ты знаешь, что Саид назначил в понедельник собрание? — Лукас кивнул в ответ. — А ты в курсе, что компания в значительной степени в его руках? Если мы не заключим контракт, то потеряем лидирующую позицию, которую я занимал на рынке все эти годы. Но у нас почти нет шансов заключить это соглашение с Саидом, но один шанс всё-таки есть. И его можешь дать нам только ты. Отец просит тебя, забудь эту женщину, Лукас! Мы живём в эпоху нестабильности. Возникнут новые предприятия, и они окажутся на рынке сильнее. Если ты чуть ослабил напор, тебе может не хватить времени возвратить его. Итак, я в твоих руках, мы все в твоих руках, — Леонидас давил на сына и даже приказывал.
— Не проси меня об этом! — твёрдо ответил Лукас.
— Я взываю к твоему здравому смыслу! В конце концов, речь идёт не обо мне, а о тебе и о твоей семье! Ты не имеешь права испортить жизнь всем нам ради личного удовольствия.
— До сегодняшнего дня с самого детства у меня не было личных удовольствий! — не выдержал Лукас.